— Нет. Не хочу смотреть. Выброси.
— Правильно, — сказал Андрей и бросил журнал в мусорный бачок. — Я давно этого ожидал, — присаживаясь за стол, сказал Андрей. — Меня Авик предупредил несколько дней назад.
— Ты помирился с Авиком? — спросила Алена, и лицо ее сразу смягчилось. — Как это здорово! Он вообще-то хороший. В театре его все любят.
— Я не то что помирился… Но думаю, что надо, — сказал Андрей и добавил: — Давай как-нибудь пригласим его с Машенькой к нам. Сделаем обед.
— Здорово. Я даже знаю, что приготовлю. Кисло-сладкое жаркое. Это еврейское блюдо. Меня бабушка научила. Она надеялась, что я выйду замуж только за еврея. Но я думаю, тебя бы она все равно полюбила, — сказала Алена и погрустнела.
Ее бабушка умерла около года тому назад. Алена летала на ее похороны и до сих пор сокрушалась, что бабушка так и не смогла увидеть ее на сцене. Алена продолжала пить кофе, задумчиво глядя то Андрея, то в открытое окно.
— Ты знаешь, я, пожалуй, не пойду сегодня на спектакль. Сейчас прямо позвоню Клевину, скажу, что заболела. Пусть замену вызывает. Как ты думаешь?
— Правильно. Поболей дней пять, пока весь шум со статьей уляжется.
Алена не ответила и опять повернула голову к окну. Андрей смотрел на ее, казалось бы, совершенно безучастное лицо, отлично сознавая, что это совсем не так, что ей стоит невероятных усилий, чтобы не разрыдаться. И все это по его вине. Не поддайся он тогда ее очарованию, ее девичьей влюбленности, прояви себя мужчиной, ничего бы не произошло.
— А может, вообще уйти из театра? Буду сниматься в кино. Ты же меня без работы не оставишь, — через силу засмеялась Алена.
— Нет! Ни в коем случае нельзя уходить! Это будет значить, что они победили.
— Кто «они»? — непонимающе посмотрела на него Алена. — Это же только Плуганов.
Андрей не стал говорить ей, что за этой статьей стоит Тамара и вина ее нисколько не меньше, если не больше плугановской.
— Андрюша, тебе нехорошо?! — вдруг вскрикнула Алена. — Ты побелел!
— Черт его знает. Что-то неважно. Какая-то слабость…
— Тебе надо лечь. Пойдем, я тебя уложу.
— Аленка, прекрати! Я что, маленький — сам дорогу не найду. Допивай свой кофе.
Андрей встал из-за стола и пошел в гостиную. Алена, подперев голову ладонью, опять повернулась к окну. Потом она наклонилась и, достав из мусорный корзинки журнал, стала читать статью. Глаза у нее замутились от слез, она вытерла их рукой и опять бросила журнал в корзинку.
— Суки! Суки! — с отчаянием прошептала она и пошла в гостиную.
Подсев к лежащему на диване Андрею, она, словно проверяя его температуру, положила ему ладонь на лоб.
— Андрюша, у тебя лоб мокрый и холодный.
— Что-то меня подташнивает. Может, съел что-нибудь?
— Ты же только кофе пил. А что еще чувствуешь?
— В груди словно давит. Довольно сильно.
— Все! Я скорую вызываю, — уже не на шутку испугавшись, сказала Алена.
— Не глупи, сейчас пройдет. Я в своей жизни никогда не болел, а ты — скорую. Полежу, и все пройдет.
— Нет! Хватит геройствовать, — решительно сказала Алена и пошла к двери.
Андрей попытался что-то сказать ей вслед, но она уже вышла из комнаты, и он только безнадежно махнул рукой.
Приехала скорая, и врач предварительно поставил диагноз — инфаркт. В больнице диагноз подтвердился.
На следующий день его пришел навестить Фима, которому позвонила Алена. Он принес Андрею пакет с киви и манго и большую банку черной икры — все это для сердца незаменимо, как категорически заявил он.
— Мне Аленка сказала, что тебя прихватило, после того как ты прочел плугановский журнал? — спросил Фима.
— Не сразу, но, в общем-то, да. Ты смотрел его?
— Да. Послушай, хватит уже проглатывать.
— А что делать? Помнишь, как ты мне сказал, что поможешь снимать кино и с прокатом, но не сможешь уберечь от его травли.