— Сразу чувствуется, — обрадовалась дама и немного помолчав, добавила: — Приятно было с вами познакомиться, но нам уже пора. Мы сегодня улетаем. А вам всего хорошего, молодой человек. И послушайте мой совет: забирайте своего друга-еврея и уезжайте в Америку. Получите удовольствие.
Дама гордо зашагала к лифту, где ее терпеливо ждала внучка. Андрей смотрел на очаровательную девчушку и почему-то почувствовал, что еще обязательно ее увидит. Нескоро. Очень нескоро, но увидит. Тамаре о приходе ее единокровной сестры со своей бабушкой он говорить не стал.
Перед самыми родами Тамара опять начала нервничать, каким родится ребенок: светленьким в Андрюшу или, как Авик, брюнетом. К ее облегчению, у новорожденной волосы оказались каштановыми, хотя доктор сказал, что они потом могут потемнеть. Но, что будет потом, Тамару уже не волновало. Андрюша сначала слегка огорчился, узнав, что родилась девочка, а не мальчик: вспоминая своего отца — постоянно пьяного, бросившего семью, — он всегда представлял себе, каким станет отцом своему сыну. И хотя мысль эта была мгновенной, он долго не мог простить себя за нее. Когда он взял на руки шелковый розовый конвертик с завернутым в него маленьким чудом, его чудом, серьезно смотревшим на него своими широко открытыми голубыми глазками, причмокивающего своими крохотными губками, словно пытаясь что-то сказать ему, Андрей почувствовал, как по его телу разлилось тепло, а на глаза впервые в его взрослой жизни набежали слезы.
Выйдя из роддома, Андрей позвонил Авику. Тот долго расспрашивал Андрея о самочувствии Тамары и ребенка, а затем, стараясь скрыть волнение, как бы между прочим, спросил, на кого девочка похожа. «Понятия не имею, — расхохотался в ответ Андрей. — Надеюсь, будет на Томку. Ты лучше давай вали к ней — она будет рада тебя видеть».
— Чей ребенок? — нервно спросил Авик, переводя взгляд со сморщенного крохотного личика на Тамару, расплывшуюся в счастливой улыбке.
— А тебя это очень волнует? — съязвила Тамара.
— Волнует! — упрямо вскрикнул Авик.
— Не знаю… Может, Андрюшкин, а может быть, твой… Мне без разницы.
— А мне нет! — вдруг заорал Авик. — Тебе плевать, что я люблю тебя! Тебе вообще на всех плевать! — продолжал кричать Авик и, махнув рукой, выбежал из палаты.
Девочку назвали в честь Андрюшиной мамы — Наташей.
4. Андрей
Наконец, к концу 1998 года, «Ивана Барбиери» запустили в прокат. Не обошлось, конечно, без неприятностей. После закрытого просмотра и долгих обсуждений министерство наконец выпустило фильм в прокат, дав ему вторую категорию. Это означало, что фильм пойдет в основном на экранах кинотеатров провинциальных городов, а если и доберется до столиц, то в маленькие залы и небольшими копиями. Неожиданно для него самого Андрей воспринял такое отношение к фильму настолько болезненно, что решил навсегда покончить с кино и заняться исключительно литературой — к этому времени он, кроме нескольких рассказов, опубликовал и небольшую повесть. Но тут, узнав о проблеме с фильмом, к делу подключился Жженов, который посмотрел его в маленьком кинотеатре на окраине Москвы. Фильм ему понравился, игра Андрея даже очень, и через несколько месяцев «Иван Барбиери» шел уже широким прокатом по всей России. Роль пьяницы соседа — его первая большая роль в кино — получилась у Андрея настолько яркой, настолько живой и запоминающейся, что после выхода фильма на экраны о молодом актере Земцове сразу заговорили. Его стали приглашать на эпизоды, и, если ему нравился сценарий и режиссер, он никогда не отказывался, каким бы маленьким эпизод ни был.
Прошло совсем немного времени после выхода «Ивана Барбиери», и в апреле 1999 года с Андреем через агента связался один из самых известных режиссеров страны. Режиссеру понравилась не только игра Андрея в «Иване Барбиери», но и сценарий фильма. При встрече с Андреем режиссер рассказал о своем новом проекте. Фильм, как и большинство картин этого режиссера, будет о жизни простых жителей российской глубинки. Жизнь без всяких прикрас, без всяких излишеств — все только необходимое, далеко не у всех сытная, а главное — совершенно бесправная. Благодаря своему имени и своему зятю — очень богатому промышленнику — от государственного финансирования режиссер не зависел, поэтому снимал свои картины на острые социальные темы без проблем. Рассказав Андрею идею фильма, режиссер попросил его написать синопсис.
Для Андрея предложение этого режиссера было значительнее всех похвальных статей о его первом фильме, и он с воодушевлением взялся за работу. К концу следующей недели синопсис был готов.