Андрей работал в своем кабинете, когда из поездки вернулась возбужденная Тамара.
— Андрюшка, ты не представляешь, кого мы на теплоходе встретили! — закричала она с порога и, придвинув к себе стул, подробно рассказала о встрече с Фимкой Бронштейном из 10-го «Б». — Позвони ему, он будет рад.
Андрей хорошо помнил Фимку, никогда не дружил с ним — он дружил только с Авиком, — но всегда ему симпатизировал.
— Хорошо, позвоню как-нибудь, — ответил Андрей.
Звонить он сразу не стал, а потом этот разговор с Тамарой забылся.
Вторым событием этого лета для Тамары стал ее переход на работу в театральный институт преподавателем русского языка. Авик еще с прошлого года начал давить на отца, чтобы тот помог Тамаре устроиться в институт преподавателем. Наконец, Григорий Исаевич, устав от занудства сына, пришел к Тамаре на урок. Особой симпатии он к ней никогда не испытывал, но ее урок ему понравился. Григорий Исаевич долго мучился: он всегда был категорически против любых протекций, но в случае с Тамарой он с неохотой, но все же поговорил с деканом.
Ну и главным событием года стало номинирование фильма Андрея Земцова «Ноктюрн» на участие в фестивале «Окно в Европу» в Выборге. Андрей старался не показывать охватившего его чувства восторга и гордости: его первый самостоятельный фильм сразу попал на кинофестиваль. Пусть это не международный фестиваль, пусть не такой престижный, как «Кинотавр», но на нем представляются лучшие русские картины этого года, и его фильм будет среди них. Это ли не утверждение, что из него получается хороший режиссер. Жженов понимал бы его и гордился бы им.
Тамара сразу заявила Андрею, что едет с ним. Но была одна очень важная деталь: придется серьезно обновить гардероб.
— Я же не смогу все время ходить в одном и том же. Тебе же и будет за меня стыдно.
— Тамара, мы едем всего два дня, — засмеялся Андрей.
— Давай лучше не начинай.
Тамара отнеслась к обновлению гардероба со всей серьезностью. В школе, где она раньше преподавала, у нее была закадычная подруга, та самая, которой она всегда прикрывалась, когда собиралась остаться на ночь или две с Авиком, — у подруги была своя дача. Кроме того, у подруги был хороший вкус, который соответствовал ее собственному. Поход по магазинам обернулся в хорошую сумму, на что Тамара беспечно заявила подруге, а главное — самой себе: «Имею право».
Когда Тамара сказала Авику, что Андрюшин фильм отобрали на фестиваль, тот моментально стал строить планы, что они будут с Тамарой делать, куда можно поехать, и сразу предложил Москву. Он давно мечтал побывать с ней в Москве. Там столько интересного: выставки, театры, рестораны…
— А может, ну его, — передумал он, как, впрочем, делал это зачастую. — В Ленинграде это тоже все есть: и театры, и выставки. Давай-ка мы с тобой лучше поедем куда-нибудь в глушь. Будем бродить по лесу, собирать грибы и заниматься любовью. Не переставая!
— Где заниматься? В лесу? — засмеялась Тамара. — На тебе комары живого места не оставят. Нет, мой дорогой. У нас с тобой в этот раз ничего не получится. Я еду в Выборг вместе с Андрюшей. Ничего не поделаешь. Ему без жены на фестиваль нельзя — карьеру может попортить. Да и, как сам понимаешь, мне тоже интересно побывать на кинофестивале. А ты можешь один поехать куда-нибудь. На Финский, например: на пляже поваляешься, девочку себе молоденькую подцепишь. Я ревновать не буду.
— Хорошо! И подцеплю! — со злостью прокричал Авик.
Переходы от восторга к гневу у него происходили мгновенно и довольно часто. Тамара уже к ним привыкла и близко к сердцу не принимала.
— И вообще, — войдя в раж, Авик уже не мог остановиться, и его понесло, — сколько лет мы можем вот так скрываться?! Уже хватит! Мне тоже хочется семью и своих детей! Разводись к чертовой матери и поженимся! А нет, я сам женюсь. Этого добра…
— Послушай, — не дала ему договорить Тамара, — а это неплохая мысль. Заведешь семью, успокоишься и меня перестанешь донимать своими вечными упреками.