— В том случае, если им понравится сценарий.
— Ну, дадите сначала почитать мне, и, если мне понравится, не сомневайтесь — им тоже понравится. А остальная часть требует финансирования?
Андрей кивнул головой.
— Вот вам моя карточка, когда закончите сценарий, дадите мне почитать. И еще раз — если мне понравится, о дальнейшем можете не беспокоиться.
— Благодарю вас… — Андрей, взяв карточку, замешкался, забыв его отчество, но, так и не вспомнив, продолжил: — Но у меня уже есть финансовая поддержка.
— Этот немец? Кляйн?
— Да, Август. Мы с ним уже сработались.
— А не кажется вам, что когда есть возможность, то лучше обратиться к своим, русским финансистам, а не идти на поклон к разным немцам.
— Нет, не кажется. Август — прекрасный человек и мой друг.
— Ах вот как! Ну-ну, — мышцы на лице Плуганова натянулись, отчего его заячья губа посинела, лицо словно превратилось в маску, а его глазки, и без того маленькие, еще больше сузились и потемнели от злости. Он холодно кивнул Андрею с Тамарой, потом, увидев, что Андрей еще держит его визитку в руках, бесцеремонно забрал ее и, взяв жену за локоть, повел ее в зрительный зал. Наблюдая во время разговора с Плугановым за Ксенией, Андрей видел, как ее лицо темнеет, а глаза словно предостерегают его не зарываться. Андрей и не собирался конфликтовать с Плугановым, но и угодничать перед кем бы то ни было, а тем более перед ним, он не собирался.
Когда Андрей пошел на «Ленфильм» показывать синопсис, редактор, который всегда был к нему доброжелателен, на этот раз с растерянным лицом извинился и сказал, что ничем помочь не может — был звонок сверху, его предупредили о приходе Андрея и запретили брать синопсис. Тогда Андрей решил обратиться в Министерство культуры, для чего ему пришлось лететь в Москву. Секретарша в министерстве приняла синопсис и, вернувшись из кабинета начальника, попросила Андрея вернуться за ответом через три дня. Когда Андрей наконец оказался в кабинете работника министерства, при одном взгляде на этого чинушу стало ясно, что поездка в Москву была лишь напрасной тратой денег и времени. Пожилой дядя явно советской закалки смотрел на него с нескрываемой неприязнью.
— Андрей Николаевич, что же это у вас все фильмы такие мрачные? — спросил он, перелистывая синопсис и не поднимая на Андрея глаз. — Сплошная кровь. Если вам самому еще не надоело, то нашего зрителя уже тошнит, — продолжал чиновник. — У нас что, в стране не происходит ничего положительного?
— Почему нет? Конечно, происходит. Вот наш с вами разговор, например, — стараясь подавить накатывающуюся ярость, сквозь зубы процедил Андрей.
— Короче, сценарий в таком виде мы утверждать не будем. Приносите новый синопсис. И без всяких ненужных драк, убийств, — сказал редактор, протягивая ему рукопись.
— У меня в сценарии нет никаких драк. Вы же синопсис даже не читали.
Чиновник побагровел и, не сказав ни слова, швырнул папку с синопсисом на стол. Андрей взял папку и вышел из кабинета, хлопнув за собой дверью.
Вернувшись в Питер, Андрей решил отнести синопсис на телевидение. Это было последнее место, где можно было снять его фильм. В конце концов, в советские времена многим известным режиссерам приходилось снимать фильмы на телевидении, где требования властей не были такими жесткими. Но на телевидении отношение к нему и к его синопсису ничем не отличалось от всех предыдущих. Может быть, только разговаривали любезнее. Впервые в своей профессиональной карьере Андрей был загнан в угол и чувствовал себя в состоянии изгоя. И загнал его в это состояние Плуганов. Еще тогда, когда его приятель, редактор на «Ленфильме», с виноватым лицом сказал ему, что о новом сценарии Андрея поступило распоряжение сверху, первое, что подумал Андрей, — это дело рук этой гниды Плуганова. И с каждым новым отказом мысль об участии в его травли Плуганова перерастала в уверенность.
Когда все пути ему были перекрыты, у Андрея оставался единственный выход — договариваться с Августом на полное финансирование будущего фильма, хотя он прекрасно понимал, что в этом случае Плуганов объявит ему настоящую войну, потому как «Незаурядная история» станет фильмом германского производства. Но другого выхода он не видел.
Наконец-то Андрею повезло: когда он позвонил Августу, тот оказался в Питере. Они встретились в ресторане «Кэт», где, как считал Август, была самая вкусная солянка в Питере и совершенно необыкновенные чебуреки.