Как Андрей и думал, Август согласился финансировать картину на условиях, которые Андрей и ожидал: фильм будет считаться производством Германии.
Когда все препятствия были устранены, Андрей принялся превращать свой конспект «Незаурядной истории» в сценарий.
В конце лета 2009 года Андрей уже проводил кинопробы «Незаурядной истории». Впервые он решил не сниматься в собственном фильме. Он довольно быстро определился с актером на роль Славы — это была проходящая роль, почти без текста; дольше заняли поиски на роль Витьки Треплова — по сути, наряду с Ларисой, это была главная роль, а вот с актрисой на роль самой Ларисы Андрей никак не мог определиться. Второй режиссер Кочевников показал ему уже огромное количество фотографий молодых актрис, студенток последних курсов ВГИКа, но Андрей отклонил их все. Главная героиня долго висела в воздухе, второй режиссер уже начинал нервничать — это была их третья совместная картина, и Кочевников не мог припомнить, чтобы Андрей был таким придирчивым в выборе актеров. Но все поиски закончились, как это часто бывает, совершенно случайно и непредсказуемо. Андрей пришел в институт, чтобы встретиться с Тамарой, которая заставила его идти вместе с ней на день рождения Светика, ее подруги еще по работе в школе. По коридору навстречу ему шла Алена. Узнал он ее сразу, и по мере ее приближения в голове появилась мысль: вот она, моя Лариса. Когда они поравнялись, он уже был уверен, что нашел свою Ларису.
— Здравствуйте, Алена.
— Здравствуйте, Андрей Николаевич, — ответила Алена, с удивлением глядя на счастливо улыбающегося Андрея.
— Послушайте, Алена. Я ищу актрису на главную роль в своем фильме. Хотите попробовать?
— Я?! На главную? Что вы, Андрей Николаевич. Я же только начала третий курс.
— Ну и что. Я помню, как несколько лет назад вы прекрасно показали мне этюд. За это время вы чему-то еще подучились. Не так ли? Я убежден, у вас получится. Кстати, я буду играть вашего отца, — этот аргумент только сейчас пришел ему в голову, сниматься в этом фильме он не собирался, — может, это убедит вас согласиться.
— Может быть, — рассмеялась Алена.
— Значит, договоримся так. Завтра я принесу вам сценарий. Вы прочтете, а потом мы с вами обсудим.
— Хорошо, — согласилась Алена и неожиданно широко улыбнулась.
Алена продолжила свой путь по коридору, а Андрей, глядя ей вслед, облегченно думал, что наконец-то можно будет приступить к съемкам. То, что Алена пройдет пробу, он не сомневался.
Через несколько дней Андрей ждал Алену в институтском коридоре. Когда она с группой студентов выходила из аудитории, Андрей помахал ей, подзывая к себе.
— Ну как сценарий? — спросил Андрей.
— Сценарий классный. Я не могла оторваться. И плакала потом. Андрей Николаевич, спасибо вам огромное за доверие, но я боюсь. Лариса у вас начинает беззаботной школьницей, а к концу фильма становится повидавшей столько ужасов женщиной. Мне такую роль не потянуть. Вы только потратите время.
— Убеждать я вас, Алена, не буду. Сделаем пробу и посмотрим, потянете вы или нет. Возьмем сцену, где Лариса узнает о гибели ее жениха-курсанта. К этому времени она уже многое пережила и сейчас принимает следующий удар. Сцена очень эмоциональная и, пожалуй, одна из самых трудных.
Проба, как и ожидал Андрей, прошла прекрасно. После пробы он, обнимая Алену, крепко прижал ее к себе и, обдавая горячим дыханием, шепнул ей на ухо: «Молодец!» Алена, оказавшись в его сильных объятьях, вдруг почувствовала, как у нее сразу подкосились ноги, а в голове пронеслась звонкая мысль: «Как же хорошо! Стояла бы так и стояла!» Дома, свернувшись привычным калачиком в своей постели, Алена вспоминала не прошедшую пробу, а реакцию Андрея на пробу и ее собственную реакцию на его объятье. Счастливо улыбаясь в темноту, она одними губами шептала: «Я люблю его. По-настоящему люблю. И всегда любила. Всегда!»
Реакция Плуганова на отказ Земцова от его денег на финансирование своего фильма не заставила себя долго ждать — еще не прозвучала на съемочной площадке последняя команда Андрея «Стоп, снято», как в журнале «Зеркало» уже появилась разгромная статья под заголовком «Немецкий прихвостень», обличающая кинорежиссера Андрея Земцова, снявшего фильм в Германии на немецкие деньги. В статье вскрывалось преклонение Андрея перед Западом вообще и перед Германией в частности. Смысл статьи сводился к следующему: отказавшись от денег русского бизнеса, фильм о русской школе был снят продажным Земцовым на деньги немецкого предпринимателя Августа, прадед которого служил надсмотрщиком в фашистском лагере во время Великой Отечественной войны. Было даже перепечатано письмо в редакцию журнала от молодой сельской жительницы, чей прадед был замучен в лагере прадедом этого самого Августа, кинувшего Земцову его тридцать сребреников на производство фильма о страданиях русских девушек в России. Статью тут же подхватили блогеры, а через какое-то время ее каким-то образом перепечатали в немецком журнале «Шпигель». На русскую прессу Августу было ровным счетом наплевать, но весьма солидный, популярный и уважаемый во всем мире «Шпигель» — совсем другое дело, и пришлось бедному Августу печатать в «Шпигеле» опровержение. В нем Август писал, что происходит он из поволжских немцев и его прадед родился в деревне Зоркино, а во время войны был выслан в Казахстан.