Лимузин выехал на большую площадь и замедлил ход, следуя за впереди идущими машинами. «Потсдамская площадь», — узнал Андрей площадь, по которой гулял утром. Лимузин медленно двигался, пока не остановился перед ярко освещенной площадкой, в конце которой находилось празднично украшенное и освещенное прожекторами здание кинотеатра «Потсдамский палас». Шофер, обойдя вокруг машины, открыл им дверь. Андрей первым выбрался наружу и протянул руку Тамаре. Тамара очень медленно, как ей казалось, царственно вышла из машины и, продолжая держать Андрея за руку, повела его по настоящей ковровой красной дорожке навстречу ослепляющим прожекторам, вспышкам фотоаппаратов, целой армии фотографов, восторженным крикам зрителей за красными барьерами. Она смотрела на идущих перед ней звезд мирового кино и старалась держаться так же, как и они: величественно и вместе с тем непринужденно. И ликовала, потому что у нее это явно получалось. Как это все соответствовало ее представлению о настоящей торжественности этого праздника и ее соучастия в нем! Процессия вдруг замедлила ход, а затем полностью остановилась. Тамара сделала небольшой шаг влево, чтобы рассмотреть причину, и увиденное ей моментально свело на нет всю охватившую ее эйфорию. Причиной задержки оказалась хорошо ей известная, знаменитая американская актриса, позирующая фотографам. Несмотря на холод и продолжающийся легкий снежок, актриса была в сногсшибательном вечернем платье с обнаженными плечами и руками.
— Андрюша, как ее зовут? — поникшим голосом спросила Тамара, указывая на актрису. — Она в «Чикаго» играла.
— Рене Зеллвегер.
Тамара сразу представила, как она сама будет убого выглядеть в пусть и импортном, и для нее совсем не дешевом, но все равно ширпотребном платье, купленном в магазине. «Они наверняка все так одеты. Буду сидеть в дубленке. Кому какое дело. Может, я больна», — думала Тамара, поплотнее запахивая на себе дубленку. Войдя в зал, Тамара, потянув за собой Андрея, сделал пару шагов в сторону, остановилась и стала осматривать зал. Облегчения это ей не принесло. Вокруг были узнаваемые лица кинозвезд в роскошных туалетах. Хотя она заметила, что попадаются и такие же, как она сама, «простушки». Но дубленку она все равно решила не снимать.
— Снимай дубленку, — сказал Андрей, положив на колени свою кожаную куртку.
— Не сейчас. Мне еще холодно.
Когда в зале притушили свет, Тамара огляделась по сторонам и, не вставая, стащила с себя дубленку.
После того как объявили последнюю премию «Хрустальный медведь» за лучший фильм конкурса для детей, стало ясно, что фильм Андрея остался без какой-либо награды.
— Эта сволочь Плуганов, — в сердцах сказала Тамара. — Его работа.
— Перестань. При чем здесь он. Влияние и возможности Плуганова дальше России не распространяются. Просто мой фильм не дотянул до такого уровня.
У выхода их поджидал Август.
— Не расстраивайся, Андрей, — потрепал он по плечу Андрея. — Отбор фильмов на фестиваль был очень требовательным. Так что одно то, что его выдвинули, уже означает признание.
— Спасибо, Август. Поверь мне, я абсолютно не расстроился. Я был готов к этому.
— Вот и отлично. А сейчас мы с вами посидим в моем самом любимом ресторане в Берлине. Кстати, Тамара, у вас прекрасное платье. Вы не только красавица, но и с отличным вкусом.
— Правда? — Тамара зарделась от удовольствия. — Спасибо за комплимент.
Август взял Тамару и Андрея под руки и повел к ожидающему их лимузину.
13. Рулетка