Въехав во двор, он увидел запаркованный около их парадной красный «фольксваген» Авика. «Что-то с Тамарой!» — тут же бросилось ему в голову. Андрей запарковал машину и бросился в парадную. Лифта внизу не оказалось, и он, не дожидаясь, перескакивая ступеньки, побежал на третий этаж. Открыв входную дверь и войдя в темный коридор, он услышал доносящийся из спальни стон Тамары и, как вкопанный, остановился. К болезни этот стон никак не относился. Так Тамара стонала, когда он ласкал ее в постели. Затем к стону Тамары присоединился голос Авика. Андрея словно со всей силы ударили в живот, и он согнулся, как от боли. Затем сполз на пол и, прислонившись к стене, отупело смотрел на дверь в спальню, словно мазохист, вместе с болью впитывая в себя доносившиеся оттуда звуки. Наконец Андрей поднялся, сделал шаг к спальне, потом развернулся и вышел из квартиры, закрыв за собой входную дверь. Держась за перила, глядя прямо перед собой, медленно, словно пудовые гири, передвигая ноги, он спустился вниз, вышел во двор, посмотрел на «фольксваген» Авика и сел в свою машину.
Он долго ехал по Московскому проспекту, пока не уперся в Сенную площадь, затем машинально повернул направо, на какой-то улице опять повернул направо. Как и его движение по городу, мысли в голове крутились, ни на чем не останавливаясь. Он даже не пытался сосредоточиться. Проезжая неизвестно по какой улице, он увидел вывеску «Кафе “Экспресс”» и табличку на двери: «Открыто». Он резко затормозил, припарковался и вышел из машины. Открыл свежевыкрашенную оранжевой краской дверь, выделяющуюся ярким пятном на фоне облезлой серой стены, и вошел внутрь. Зал кафе был небольшой: пять-шесть незанятых столиков. Два небольших окна были завешены оранжевого цвета занавесками и совсем не пропускали уличный свет; прямо над столиками, покрытыми белыми, в мелкую оранжевую клетку скатертями, с потолка низко свисали стеклянные, такого же оранжевого цвета светильники; стены кафе были тоже выкрашены в светло-оранжевый цвет. Все это, несмотря на отсутствие уличного света, создавало теплое, уютное, домашнее ощущение. Вполголоса звучала музыка: испанская гитара. Пако де Лусия — Земцов сразу узнал этот диск, он часто ставил его в машине. Прямо перед входом был бар. С левой стороны на барной стойке стоял огромный, сверкающий бронзой кофейный агрегат; задняя стенка бара пестрила большим количеством бутылок с яркими этикетками, а в самом центре висела большая афиша знаменитого американского фильма «Полуночный ковбой» с Дастином Хофманом и Джоном Войтом. Около бара, облокотившись о стойку, стояла симпатичная официантка и отчаянно кокетничала с молодым высоким барменом. Увидев в отражении зеркала входящего Земцова, она повернулась к нему и приглашающе помахала рукой. Все столики были свободны, и Земцов выбрал один прямо напротив бара. Официантка взяла меню и, продолжая улыбаться, подошла к Земцову.
— Здравствуйте, — сказала она, зажгла стоящую на столе в пузатом стаканчике свечку и протянула ему меню.
— Нет, спасибо, — отказался от меню Земцов, — мне что-нибудь покрепче.
— Тогда пускай Андрюша сам решит. Видите, сколько у нас в баре всего. Лучше, чем у Андрюши, вы нигде не найдете, — сказала официантка и вернулась к стойке.
Бармен выслушал, что ему сказала официантка, повернулся к бутылкам, долго их рассматривал, потом достал с полки одну, взял рюмку и подошел к Земцову.
— Здравствуйте. Это подойдет? — он показал ему еще не начатую красивую бутылку.
— Что это? Я в этом плохо разбираюсь.
— Виски. «Макаллан». Далеко не во всех барах держат. Я барменом в Legran работал, так что у меня свои поставщики.
— Хорошо. Вы только оставьте бутылку, чтобы туда-сюда не бегать. У меня желание напиться.
— Это бывает. Вы на машине?
— Да, но я вызову такси. Здесь есть где-нибудь гостиница неподалеку?
— Конечно. Совсем рядом, вам и такси не нужно.
Бармен наполнил рюмку и, так же как официантка, ждал, пока Земцов сделает первый глоток.
— Ну как?
— Отлично, — слегка поморщившись, сказал Андрей.
— Тогда я оставляю бутылку?
— Да, конечно. У вас курят? — спросил Андрей.
— Вообще-то нет, но сейчас уже поздно и никто не придет, так что курите. Вам Любаша пепельницу принесет.
— Ваша Любаша очень милая и вас все время нахваливает. Видно, вы ей нравитесь.
— Надеюсь — она моя жена.
— Жена?! Мне показалось, что она все время с вами заигрывает.
— Вам правильно показалось. Мы уже два года женаты, а она продолжает заигрывать. Но мне нравится, — улыбнулся бармен.