Битва за внедрение в жизнь новой моды разгоралась. Сначала Хаустов, по совету Мефистофеля, попытался сделать её участниками работников швейной фабрики, издав негласный циркуляр о переходе всех сотрудников на новую форму одежды. Главный модельер, завпроизводством и сам директор, надев пальто, ходили по цехам, рассказывали о достоинствах выпускаемой фабрикой продукции, хвалили фасон и расцветку. Потом всем желающим предоставлялась возможность капнуть на новое директорское пальто машинным маслом, вытереть о подол руки и даже почистить полой ботинки. Пальто безропотно и совершенно бесследно сносило все унижения, гордо сохраняя изначальный грязно-чёрный цвет. В заключение администрация извещала, что каждому, кто приобретёт в магазине такое пальто, будет повышен разряд, а портрет героя будет помещён на доску Почета.
Однако это начинание не принесло ожидаемого эффекта, ибо сметливые сотрудники стали объединяться в группы по пятнадцать - двадцать человек и покупать пальто в складчину.
Жёны швейников оказались ещё менее податливыми. Даже неприхотливая Маргарита, выслушав просьбу Хаустова, наотрез отказалась носить сверхпрочное изделие швейной фабрики. Спрятавшись за пишущей машинкой, она кротко сказала, что если её увидят в этом пальто члены учёного совета, то ей ни за что не утвердят докторскую диссертацию...
Нужно было искать другие пути. К счастью, приближалось открытие футбольного сезона. Мефистофель организовал из болельщиков "Шпульки" клуб любителей футбола. Заседания клуба проходили под трибунами городского стадиона. Здесь можно было поговорить о перспективах любимой команды, встретиться с известными игроками, съесть порцию сосисок... Чтобы члены клуба могли всюду узнавать друг друга, для них была введена специальная форма: длинные пальто грязно-чёрного цвета. Каждый болельщик "Шпульки" считал теперь вопросом чести купить такое пальто. Дело сдвинулось с мёртвой точки.
К тому же стараниями рогатого патрона Ивана Дмитриевича в вечерней газете было помещено интервью с членом-корреспондентом Парижской академии мод. Маститый специалист рассказывал о последней парижской моде: удлинённых и утяжелённых пальто чернильного, тёмно-синего и чёрного цвета с грубыми складками и неровными рукавами. Модницы бросились в магазины.
Кривая реализации продукции полезла вверх, но зато в городе резко вырос процент травматизма. В больницу то и дело стали доставлять мужчин и женщин с искривлением позвоночника, вывихом бедра и переломом ключицы. Участились случаи, когда даже совершенно здоровые люди, упав на улице, не могли самостоятельно подняться, и приходилось сначала снимать с них пальто, долго переворачивая пострадавших с боку на бок. В торговле снова наметился спад.
В это время забили тревогу работники загсов. Оказалось, что в районе значительно увеличилось число разводов. Люди, прожившие душа в душу двадцать лет, увидев друг друга в новых пальто, проникались такой взаимной антипатией, что бросали семью или начинали пить горькую.
Кривая реализации опустилась до нуля и остановилась.
И тогда Хаустов снова пришёл к Мефистофелю.
- Фима,- твёрдо сказал он, глядя своему шефу в глаза,- другого выхода нет. Ты должен сам купить пальто.
- Я? - вскричал Мефистофель.- Ни за что!!
- Фима,- настаивал Иван Дмитриевич,- если ты мне друг, ты сделаешь это. Я дам тебе денег...
- Мне не нужны деньги! - рассвирепел чёрт.- Я борец за идею! Я сам могу дать тебе из своих личных сбережений! Покупай хоть десяток своих дурацких балахонов, но на моё достоинство покушаться не смей!
- От того, что я куплю, ничего не изменится,- устало возразил Хаустов.- Ты должен купить, понимаешь? Я всё обдумал. Ты наденешь это пальто и обойдёшь в нём всех своих знакомых. Я знаю, у тебя их много. Они тебя послушают. Даже если ты несколько тысяч продашь - и то уже будет неплохо...
- Никогда...- торжественно проговорил чёрт, поднимаясь со стула,- никогда Мефистофель не наденет пальто, изготовленное на твоей фабрике! Никогда не станет он посмешищем! Опомнись, Хаустов!
- Ну, вот что! - тоже поднялся Иван Дмитриевич.Некогда мне тут с тобой разговоры разговаривать. Даю тебе три дня сроку. Если ты за это время не примешь моего предложения, то я расторгну наш договор! И душу мою ты не получишь! Я всё сказал. Решай сам! - И, хлопнув дверью, он вышел из комнаты.
Мефистофель тяжело опустился на стул и закрыл глаза. Почва уходила у него из-под копыт. Рушилось дело, которому он отдал почти три года жизни! И всё из-за этого самонадеянного идиота! Как он уговаривал его не садиться в директорское кресло! Так нет, не послушался! А теперь ему, Мефистофелю, расхлебывать заваренную этим недотёпой кашу... Сколько он возился с этим отставным профессором, сколько сил положил, чтобы удовлетворить все его желания, да и потратился тоже изрядно. И вот теперь, если Хаустов расторгнет договор, всё пропадет зря... Но, с другой стороны, появиться в аду, перед знакомыми, и тем более перед начальством, в таком скоморошеском, карикатурном виде было никак невозможно. Мефистофель один за другим перебирал и отбрасывал различные варианты, но придумать ничего не мог. Оставалось одно, последнее средство.
Чёрт встал, на цыпочках подошёл к кроватке, где спал Хаустов-младший, и долго смотрел на него с растроганной улыбкой.
- Прости меня, внучек,- наконец прошептал он.- Я не могу поступить иначе. Твой отец сам во всём виноват... Как я в нём ошибся!..
Он заботливо поправил на мальчике одеяло, потом снова подошёл к столу, достал чистый лист бумаги, ещё раз тяжело вздохнул и пробормотал:
- "Феци квод потуи"... "Я сделал всё, что мог". Кто может, пусть сделает лучше.
Он надел очки, вынул из кармана ручку и чётким каллиграфическим почерком вывел в правом верхнем углу листа:
"В Комитет народного контроля
от гражданина М.
ЗАЯВЛЕНИЕ..."
Эпилог
Прошло десять лет. Хаустов, после того как его освободили с работы на фабрике, с головой ушёл в учёбу. Увлёкшись кооперацией, он с отличием окончил институт, защитил кандидатскую диссертацию. Теперь он заведует кафедрой в кооперативном институте. Студенты любят его за блестящее знание предмета и за добрый нрав. Особенно благожелательно он по старой памяти относится к спортсменам, хотя на экзаменах не делает им никаких скидок.
По вечерам в квартире Хаустовых подолгу не гаснет свет. Иван Дмитриевич пишет новый учебник по бухгалтерскому учёту, а Маргарита, уложив сына, занимается домашним хозяйством. Она решила не защищать докторскую, принеся свою научную карьеру в жертву семье. Вместо этого она окончила курсы кройки и шитья и в часы досуга любит посидеть за машинкой, выкраивая трусики Хаустову-младшему.
Мефистофель, которому так и не удалось заполучить душу Ивана Дмитриевича, боясь насмешек коллег и неприятностей по службе, решил больше не возвращаться в ад. Он порвал со своим тёмным прошлым и устроился работать тренером по воспитательной работе футбольной команды "Шпулька". Дисциплина и моральный климат в команде резко улучшились, за последние годы там не было ни одного сколько-нибудь серьёзного нарушения. Во многом благодаря этому "Шпулька" три раза подряд становилась чемпионом области. Мефистофеля много раз сманивали в другие команды, обещали ему всяческие блага, но он остается верен своим убеждениям и не изменяет "Шпульке". Особенно тщательно он следит за тем, чтобы футболисты не пользовались в быту никакими незаслуженными привилегиями. Впрочем, для города, где произошли описанные события, это давно уже не характерно. Футболистов здесь по-прежнему любят, но спрашивают с них как с простых смертных.
Ну вот, кажется, и всё... Да, мы забыли упомянуть, что Хаустов-младший уже второй год занимается в детской спортивной школе, на футбольном отделении. Он мечтает стать центральным нападающим в команде, в которой воспитательной работой руководит его дедушка.
Что же касается Маргариты, то она давно и безуспешно пытается достать необычайно модное, красивое пальто производства местной швейной фабрики...