Неандерталец! А с виду и не скажешь…Уууу… Ворон… Нет! Не ворон, а дятел!».
Сердито бурча себе под нос, намылила волосы, которые уже отросли и сейчас доставали ей до плеч, завиваясь крупными локонами.
«Отрастить что ли…», – тоскливо мелькнула мысль.
Волосы у неё, как у мамы, завивались на концах. Её отец всегда запрещал их стричь. Раньше... Это было раньше, до того как все случилось.
Разумеется, она, в качестве протеста, стригла их теперь коротко.
Раздраженно дернув за отросшую чёлку, чтобы прийти в себя, Василиса смыла шампунь и вышла из душевой кабинки.
Захватив полотенце, она прошла в спальню, намереваясь одеться.
– Василиса…, – напротив неё стоял Стас.
Его взгляд, чёрный, горящий, переместился с лица на грудь. Капельки воды, которые все ещё продолжали стекать с мокрых волос, щекотали кожу, вызывая мурашки по всему телу.
Она не успела даже моргнуть, как Стас одним движением сгреб её в объятия.
– Василиса…, – то ли стон, то ли вдох, и он прижался к ней губами.
Вспыхнув от смущения, она подняла руки, намереваясь оттолкнуть его, но, вместо этого, зарылась пальцами в его волосы, прижимаясь плотнее.
Все мысли вылетели из головы, оставив после себя лишь пустоту.
Не разрывая поцелуй, он подхватил её на руки и понёс в спальню.
– Стас…, – жалобно позвала Василиса, почувствовав холод простыней. – Стас…
– Сейчас… сейчас…, – он торопливо сорвал с себя одежду и лёг рядом, частично придавив своим телом.
Покрывая поцелуями её шею, ключицы, грудь, несвязно бормотал:
– Моя… Василиса… Прекрасная…
Василиса лишь жмурилась, тихо постанывая, не в силах что-либо ответить.
Его руки были везде, с лёгкостью находя самые чувствительные местечки на её теле.
Горячее, жаркое желание растекалось лавой по телу, сметая все на своём пути. Сомнения, страх, непонимание. Ничего не осталось, кроме желания…
– Ааа…, – лёгкий вскрик боли сорвался с губ, и тут же был погашен горячими поцелуями.
– Все пройдёт… сейчас все пройдёт, – жаркий шёпот Стаса и новый толчок…
А после симфония удовольствия унесла обоих, даря блаженство…
Проснувшись, Василиса лежала, прислушиваясь к звукам. Судя по шуму воды, Стас был в душе.
– Проснулась? – он вошёл в комнату после душа, завернувшись лишь в крошечное полотенце.
Василиса покраснела и отвела глаза.
«Боже… как стыдно то!».
Вспоминать все, что они творили ночью, было ужасно стыдно и … радостно!
– Доброе утро, Прекрасная!
Стас лег рядом и, притянув её к себе, поцеловал.
Замерев испуганной мышкой, Василиса зажмурилась. То, что воспринималось ночью естественно, сейчас вызывало чувство неловкости.
– Не закрывайся от меня, Василиса.
Распахнув глаза, встретилась с тёмными взглядом Стаса.
– Я хотел извиниться…
Сердце ухнуло, и куда-то упало, заметавшись испуганной птицей.
«Он жалеет обо всем этом…».
– Я был не прав, прости меня! Вел себя как придурок. Просто… твой отец…, – Стас отвел взгляд, – он умеет быть убедительным. Это не оправдание. Нет… Просто я вел себя как придурок, не думая, что тебя он тоже мог заставить. Я ошибался. Закрывал глаза на это.
Стас прижал Василису к себе.
– Я испугался, когда пришёл домой, а ты лежишь и ни на что не реагируешь… Прости…
Василиса кивнула.
На самом деле она хоть и злилась на Стаса, но, в глубине души, понимала его, потому что испытывала те же чувства.
– Я не знала про фотографии. Что за нами следили, – она подняла на него глаза. – Ты тоже меня прости!
Словно сбросив лишний груз, она сама крепко обняла Стаса и потянулась к нему губами.
«А замужем не так уж и плохо…», – мелькнула короткой вспышкой мысль.
Стас
Тихое дыхание Василисы щекотало щеку. Стас лежал рядом, боясь пошевелиться.
Жалел ли он о том, что они стали близки? Нет! Конечно, нет!
То, что было между ними, ни с чем не сравнить! Да и стоит ли сравнивать?
Она другая… Такая, какой нет больше нигде! Его! Невинная, страстная, нежная…
Чувство вины, глубокое и сильное, отравляло радость обладания. То, как он себя вёл с ней…
Даже сам себе не может дать ответ, почему… Ревность, злость, страх, все вместе дали такой коктейль эмоций, что он просто слетел с катушек. Ни одна девушка до Василисы не вызывала в нем столько эмоций.
Стас ласково приобнял мягко сопящую девушку. Она невероятная…
Воспоминания о ночи обдали его жаркой волной. Желание, такое острое, будто и не было ничего, снова накатило на него.