— Послушай меня! — голос девушки прозвенел кованой сталью, заставив компьютерщика обратиться в слух. — Послушай меня, — повторила Галина уже мягче. — Я действительно Нерон. И я именно тот Нерон, которого ищут Витек и его компания. И твои лавры и репутация меня на самом деле не привлекают. Я не самозванка и не аферистка. Просто так совпало, что мы оба с тобой Нероны. Ты Нерон, потому что придумал себе такой ник, а я Нерон, потому что под этим кодом я значусь в документах следователя Поршева. Информация, за которую бандиты готовы убить, поступила от меня, и твои сновидения — капля в море собранных мной данных. Ни один суд не поверит видениям медиума; вещие сны не пришьешь к делу и даже не продемонстрируешь присяжным, поэтому…
— Подожди-ка! — Сергей вскинул руку с брошюрой, как стрелочник поднимает свой флажок. — Дай спросить! Ты что… ты мент?
Галина глубоко вдохнула и медленно выдохнула, как делают приступающие к медитации самураи из боевиков.
— Я не мент, — произнесла она с ударением на последнем слове и добавила небрежно: — Я внештатный сотрудник.
— Внештатный сотрудник? Это тот, который на добровольных началах оказывает содействие компетентным органам? Или не на добровольных? Ваша профессия по-прежнему называется «секретный сотрудник», или теперь придумали что-нибудь более благородное, современное? Мне кажется поэтичным словосочетание «негласный менеджер по неофициальному сбору информации посредством стука», — программист в сердцах хлопнул себя книгой по колену. — Офигеть!
От удара средняя часть книги вылетела и, распавшись на несколько блоков и отдельных страниц, разлетелась по асфальту. Сергей с досадой посмотрел на дело руки своей, исподлобья глянул на Галину и, нехотя опустившись на корточки, начал собирать книгу и складывать в обложку, не слишком, впрочем, обращая внимание на нумерацию страниц.
Вопреки ожиданиям, девушка не присела рядом, не помогла с рассеявшимися листами. Немного понаблюдав за копошащимся у ее ног гением высоких технологий, она подошла чуть ближе и, нагнувшись сказала следующее.
— По-моему, ты сделал кое-какие выводы относительно меня и Ильи. Неправильные выводы.
Сергей вскинулся, намереваясь сообщить, что никаких выводов не делал (очень надо!), что ему вообще глубоко наплевать на Галину, где-то на Илью и на миллионы соотечественников, чья личная жизнь в строгом соответствии с правами человека является достоянием всех и каждого. Вскинулся и тотчас снова опустил голову, так и не издав ни звука, потому что сначала понял, что именно этим поспешным движением выдал себя, свое неравнодушие к этой теме. А уже уткнувшись в тертые листочки, программист сообразил, что и Галина заметила его реакцию, наверняка сообразив, что к чему.
— Между мной и Ильей ничего нет, — продолжала свой монолог девушка. — И никогда не было, хотя этот прощелыга не один раз ко мне подкатывал. И еще ты наверняка делал кое-какие предположения о том, как я попала в Москву из своей глухомани… — она сделала паузу, но на сей раз Сергей проявил похвальную выдержку. — Я тебе изрядно наврала. Мой отчим и впрямь рубит в сетях, и я кое-чему научилась в его конторе. Мне показалось, что этого вполне достаточно, чтобы попытаться козырнуть знаниями, проявить служебное рвение, смекалку и начать делать карьеру где-нибудь поближе к Европе, хотя Силиконовая долина от нас даже ближе… Ну, неважно. В общем, я стала давать объявления о поиске работы, заполнять всякие анкеты, проходить собеседования. Довольно скоро я начала получать предложения. Всякая мелочовка, вспомнить нечего. А потом вдруг начало намываться что-то интересное. Но все перекрыло предложение от одного агентства. Им нужен был администратор в одну турецкую гостиницу со знанием компьютера и представлением о работе сети. Нужна была русская, потому что весь отель был выкуплен российским тур-оператором. Деньги не безумные, но сама перспектива работы за границей…
Сергей собирал страницы все медленнее и медленнее, но в итоге их оказалось не так много, и книга оказалась собрана гораздо раньше, чем рассказ Галины миновал пролог. Слушать эту исповедь было тем более неуютно, что финал ее очевиден, и каждая следующая фраза только подтверждала догадку, возникшую в самом начале печальной этой повести: девушка, провинция, Турция, отель — цепочка, разжеванная бульварной прессой до молекулярной основы. И оттого, что неприятная развязка выглядела столь предсказуемо и понятно, молодой человек ощущал себя крайне неловко, словно оказался уличен в непристойности. Противное и недостойное это знание раздражало и напрягало, как натягивает нервы выверенный сюжет триллера, когда сидишь и под гнетущую музычку наблюдаешь, как спускается в темный погреб очередная жертва, сидишь и ждешь, когда ударит из мрака когтистая лапа, и внутренне закипаешь от того, что экранный персонаж пребывает в счастливом неведении, а ты, наоборот, осведомлен об опасности во всех деталях. И кто-то рядом отворачивается, не выдержав напряжения, а кто-то таращится во все глаза, чтобы не моргнуть, не дай Бог, не пропустить ни мгновения, ни кадра из неумолимо приближающейся сцены. В детстве, если случалось просочиться на телеэкран мало-мальски эротической сцене, а рядом оказывался кто-то из взрослых, Сергей краснел и опускал очи долу, не понимая, чего стыдится, ругая себя за пропущенные кадры, которые назавтра будут смаковаться и разбираться во всех деталях сверстниками, но не находя в себе сил посмотреть на экран. Нечто подобное молодой человек испытывал и теперь, не решаясь взглянуть на Галину, будто она и была той самой взрослой, а еще вернее, той сценой, что вгоняла в краску.