— Стоять! — рявкнул один из бандитов.
От этой команды, по-военному сухой, повеяло чем-то скорее горизонтальным, и искушение ослушаться ее, припустить вдоль гаражей и помойных баков, поставить какой-нибудь рекорд по бегу: не мировой, хватит республиканского. И Сергей рванулся вперед, оттолкнувшись от чего-то мягкого и неустойчивого, до обидного напоминающего человеческий ребристый бок. Чей бы это бок мог попасть под ногу?
Сергей побежал, по какому-то наитию слегка петляя и втягивая голову в плечи. Проснувшийся в момент опасности первобытный инстинкт гнал его вперед мудреными заячьими петлями, бросая то в одну сторону, то в другую, то между гаражей, то сквозь кусты. Шагов погони он не слышал из-за свистящего в ушах ветра, но даже сквозь этот свист донеслось яростное: «Стреляй! Стреляй, уйдет!»
Оглушительно бабахнуло; взвыли нестройным хором автомобильные сигнализации.
Предприняв какой-то немыслимый финт, программист обогнул припаркованый на газоне микроавтобус, ссыпался по склону к подножию пятиэтажки, сдирая ногти взлетел на каменный забор, спрыгнул, с треском порвав штаны, и вложил все оставшиеся силы, все оставшееся в резерве дыхание в финишный рывок.
Метров через триста бег его начал сам собой исходить. Здравый смысл подсказывал, что погони быть не может, что враг неминуемо отстал, сдался, застрял на полосе естественных препятствий, и когда Сергей, уже переходя на тяжелую иноходь, обернулся на всякий случай, то едва не умер от страха, увидев прямо за собой семенящую тень.
У программиста перехватило дыхание, занеси эта проклятая тень косу, он не смог бы увернуться, но, к счастью, тень ничего заносить не стала. Тяжело, с громким свистом дыша, тень остановилась, уперев руки в колени и уронив голову на грудь, и сказала голосом Галины:
— Здоров ты бегать, гад.
Сергей тотчас вспомнил, как неинтеллигентно, не по-рыцарски поступил минутами раньше, не просто бросив свою подругу в беде, но и использовав ее ребра в качестве подкидной доски. Вспомнил и устыдился. Немного.
Немного отдышавшись Галина выпрямилась и подошла ближе, по ходу развернувшись правым боком, где красовался во весь сорок четвертый размер след Серегиного кроссовка.
— Я поскользнулся, — компьютерщик произнес первое пришедшее на ум оправдание.
— Поскользнулся! — передразнила девушка. — Россинант дышлом деланный! Вместо того чтобы вступить в бой за свою даму, он ее копытом своим лягает! Вместо того чтобы… он тут… — от возмущения она не находила достойных своего недостойного кавалера слов.
— Но я ведь оттолкнул тебя из-под колес! — вспомнил Сергей и тотчас испытал значительное улучшение самочувствия и моральный подъем. — Если бы не я, то тебя бы сбили машиной!
— Замечательно! Но если б не ты, я бы убежала, оставшись вполне чистой и без синяка на боку.
— Ну… — программист развел руками и предложил примирительно. — Не будем считаться! На сей раз оба Нерона схлопотали примерно поровну. Я вон ногти сорвал в мясо… А ты как же через забор?
— Рыбкой! — усмехнулась девушка. — Там рядом ворота открытые. В метре примерно.
— Ворота? — Сергей бросил беспокойный взгляд вдоль улицы.
— Да. Но мы оторвались. Странные люди.
— Кто странный?
— Книга так называлась: «Странные люди». Пришлось бросить.
— И что? — Сергей не понял.
— Я бросила книгу, они залегли. Думаю, секунд тридцать мы выиграли, а этого за глаза хватит. Скорее всего, они вернулись к машине и теперь попробуют прошвырнуться по дворам, поискать нас.
— И что будем делать? — Сергей снова посмотрел вдоль шоссе.
— Программа прежняя, — пожала плечами Галина. — В ресторан не идем, а жильем я обеспечу.
Глава 18
Попетляв немного для верности, молодые люди вышли на соседнюю улицу, где без помех остановили машину. Не торгуясь, поехали на Рязанку.
— Мы к тебе едем? — несколько смущаясь двусмысленности вопроса, спросил Сергей.
— Хуже, — Галина неопределенно качнула головой и пояснила: — Ко мне, наверное, опасно. Едем в один дом. Там, мягко говоря, проходной двор, но зато никто не интересуется твоей биографией и пропиской.
Остаток пути Сергей обдумывал услышанное, пытаясь представить себе жилище, подходящее под это описание. Он почти угадал: нечто среднее между богемной мансардой и наркоманским вертепом. Только в своих этюдах программист порядком сгустил краски, вспоминая кадры криминальных репортажей; воображению рисовались небритые землистые лица цвета пыльных окон, заплеванный и усеянный окурками пол, заставленная нестандартными бутылками кухня, адский букет запахов и вони, из которого ни единой составляющей невозможно выделить на безапперцепционной основе. На самом же деле квартира оказалась вполне приличной, публика весьма авангардного облика, но с румянцем на щеках, пол чистый, на кухне финский кафель и множество латиноамериканских вазочек и глиняных светильников. Единственный более-менее совпавший штрих — запах: густой колючий дух то ли горелых листьев, то ли дюжины паленых кур. Программисту не составило труда сообразить, что едкое амбре — маскировка для знакомого уже носу анашного дыма.