— Я звоню в колокол, когда приношу поставки, — сказал он, кивая на пост. — Пять четких звона говорят ему о том, что я пришел, а не кто-нибудь, кто нуждается в ведьмаке, — в этом случае звонят три раза. Билл выходит и забирает все, что я принес. Если этого много, то я ему помогаю донести вещи до конца сада. Он не разрешает подходить ближе!
Я понял. Он поступал так же, как мой учитель. Люди приходили и звонили в колокол, и я, как правило, отправлялся выяснить, чего они хотели.
Все, что я мог увидеть, это белую стену тумана. Но я слышал, как журчала вода где-то внизу. На этом отрезке канал чуть приподнимался над окрестностями.
— Еще где-то девяносто метров до сада, — сказал мистер Гилберт. — Здесь есть поток. Он был нужен для работы водяного колеса, когда мельница еще была исправна. Следуй за ним. Я буду рад встретить тебя в следующий раз, когда привезу соль или вину. — добавил он, подмигивая мне.
После этого он развязал лошадей, и баржа поплыла дальше на север. Я стоял на месте, пока стук копыт не исчез, и я не остался один в тумане. Я вряд ли еще когда-нибудь чувствовал себя одиноким.
Я спустился с края высокого берега и очутился у быстро движущегося потока. Я пошел вверх по течению, ожидая, что скоро туман исчезнет.
Все, что я мог видеть, были деревьями — плакучие ивы — на обоих берегах, их ветки опускались в воду. Они мешали моему продвижению, и мне пришлось нагнуться. Я, наконец, достиг сада Аркрайта., заросли голых деревьев, трава и саженцы. Но был еще один барьер, который надо было пересечь.
Сад был огражден ржавым железным забором: острый частокол высотой около шести фунтов, связанный двумя-тремя линиями горизонтальных полос. Как я мог пробраться в сад? Перелезть забор будет трудно, да я и не хотел стать нанизанным на железку где-нибудь наверху. Так что я шел влево, чтобы найти вход. Я начал раздражаться. Мэтью Гилберт сказал, чтобы я следовал за потоком, но не потрудился объяснить, как добраться до дома.
Я шел в течение нескольких минут, пока под ногами земля не стала сырая и пропитанная водой. Так что мне пришлось идти вплотную к частоколу. Так я пришел к узкой щели.
Я вошел в сад и столкнулся к с траншеей, заполненной водой. Вода была темной, и нельзя было сказать, глубоко там или нет. С разбегу тоже не перепрыгнуть. Я огляделся, но не нашел ничего, что могло бы помочь. Я измерил глубину посохом, высота воды доходила где-то до колена. Все это было похоже на оборонительный ров, но здесь слишком мелко. Так что это?
Озадаченный, я перешел ров вброд, и оказался на другой стороне. Мои сапоги промокли, да и брюки пропитались водой. из земли росли крупнейшие ивы, которых я видел в жизни.
Наконец я снова услышал журчание ручья и увидел жилье Аркрайта. Мельница была проще, чем дом Ведьмака в Чипендене, но она во много раз превосходила его по размерам. Это было ветхое здание, построенное из дерева, крыша и стены встречались под странными углами. Части здания были гнилые, будто ждали своего последнего часа во время зимнего шторма.
Посмотрев на колесо, я понял, что им не пользовались в течение многих лет. Оно было гнилым и рушилось на глазах.
Первая дверь была забита, так что я продолжил путь, пока не увидел еще одну крепкую и большую дверь. Наверное, это главный вход. Я постучал три раза, может, Аркрайт уже вернулся? Не дождавшись ответа, я постучал в дверь еще раз, но громче. Наконец я попытался дернуть за ручку, но дверь оказалась заперта.
Что я должен был делать? Сесть на ступеньку и ждать в холоде и сырости? Сейчас был еще день, но скоро опуститься ночь и будет темно. Тем более не было никакой гарантии, что Аркрайт скоро вернется. Исследование тела в воде может занять не один день.
Но был один способ решения моей проблемы. У меня был специальный ключ, сделанный слесарем Эндрю, братом Ведьмака. Он открывал большинство замков, но я не хотел его сейчас использовать. Будет плохо, если я зайду в чужой дом без приглашения, так что я решил немного подождать. Но вскоре холод начал просачиваться в мои кости, и я передумал. В конце концов, я буду жить здесь несколько месяцев, и Аркрайт меня ждал.
Ключ легко повернулся в замке, дверь застонала и медленно открылась. Мельница была мрачная изнутри, воздух был спертым и заплесневелым и попахивал запахом несвежего вина. Я сделал еще один шаг. В дальнем конце комнаты был стол, на котором стояла свеча в медном подсвечнике. Достав из кармана трутницу, я ее зажег, чтобы осветить помещение. Как только свеча загорелась, я увидел на столе лист бумаги. Это была записка для меня, и я начал ее читать.