— Ну, дошло до вас наконец, что я гений? — в тот день он снова был в тоге. — Я смогу выращивать любые трансплантаты, менять головы и конечности, растить актеров для химероидных театров будущего, обитателей аквариумов для избранных, ну, и так далее. И буду чувствовать себя как боги.
— Но боги не как боги, они боги на самом деле!
— И я на самом деле.
— Так ведь человек, созданный Богом, одушевлен! А ваши, так сказать, живцы — анимация, биороботы глухонемые, вместо чувств симулякры, да, скорее всего, и их нет, одни ощущения, а может, и тех не имеется в полном объеме. Подделка.
Тут мне показалось что сейчас он вытащит из складок тоги пистолет и даст им Виорелу в зубы.
— У вас, молодой человек, — сказал он, — на передних зубах две золотые коронки не по возрасту, как у послевоенных воров; а ни у кого, пардон, не было искушения врезать вам по коронкам?
— До настоящего момента не было. Вы не теряйтесь, будьте как дома, призовите своих милитаризованных холуев, поручение дайте, они мне и врежут.
— Какого дерзкого уроженца Петербурга, однако, принес ко мне молодежный бес автостопа, — с этими словами пошел он прочь.
Виорел сказал ему в затылок:
— Вообще-то я родился в Бангалоре.
Он остановился, обернулся.
— Где, где?
Пауза.
— А старший брат у тебя есть? — спросил он заинтересованно, возвращаясь.
— Есть. Но вот брат родился в Веймаре.
— Как тебя зовут?
— О, вот не прошло и года, как вы решили познакомиться! Меня зовут Виорел, ее — Юлия. Вас сегодня велено величать Умберто, мы помним.
— Так ты сын многоуважаемого и небезызвестного Георгия Николаевича?
— Вы знаете моего отца?
— Что у тебя за еврейская привычка отвечать вопросом на вопрос. Георгий Николаевич — совершеннейший ариец, характер нордический, а матушка твоя, насколько я помню, на четвертушку немка.
— Стало быть, и я фольксдойч, — сказал Виорел.
— Что же ты, Виорел Георгиевич, изображаешь пролетарского парнишку из недр автостопа? Ты мог бы быть на моем месте.
— На вашем — нет.
Тут в складках тоги Умберто Икс заверещал мобильник, и он пошел прочь, болтая с Альбертино на их неотразимом эсперанто.
— Так ты у нас советский принц?
— Вроде того. Уже постсоветский, тяжелый случай.
— Что-то подсказывает мне, что теперь он будет раздумывать, прежде чем приказать нас укокошить и пустить на подпитку бульона.
— Раздумывать? Всяко не больше недели.
Подплыла наша любимая голова, рассматривала нас светлым большим глазом; я звала ее Венеркой, а Виорел — Калипсо. Ее создатель рассказывал нам на днях, как придумывал он имена своим креатурам, ей, в частности, перебирая имя за именем: Фебрия, Майя, Апрелия.
— Я хотел назвать ее Явчумонаприей; не догадались почему? ЯВление ЧУдесного МОгущества НАд ПРИродой.
— Чумо — что? — спросил Виорел.
Головастики женского рода помельче назывались калигариями.
— Здравствуй, Венерка, — сказала я.
— Привет, Калипсо, — сказал Виорел.
Рот ее приоткрылся в ответ, из розовеющих губ вышло облачко фосфоресцирующе-зеленого цвета.
— Поздравляю, — улыбнулся Виорел, — она с нами поздоровалась. Кто знает, может, это первое ку-ку на ее веку.
Возле нашего домика для гостей коротали время солнечные часы самых разнообразных видов и фасонов, мы любили сидеть на траве в их молчаливой компании; на севере нашей полянки стояла водяная клепсидра, сестра фонтанам, затаившая способность к речи воды.
— Твой отец был кто? — спросила я.
— Почему был? Он есть. Хотя можно, ты права, и так спросить. Он был военный разведчик.
— А наш Петр Умбертович Падуанский, он кто?
— Он у нас постсоветский граф Монте-Кристо, нашел клад, и не один, и не только свой нашел, отмыл, играет теперь в мировое господство.
— Мать честная, — сказала я, — так ведь ему зрители нужны!
— Зрители, актеры, суфлеры, драматурги, шиллеры, киллеры, восторженные толпы, бессильные враги и какой ни на есть Брут.
— И всего-то?
— Нет, еще ему нужна Нобелевская премия, чтобы сочинить — или заказать? — нобелевскую речь и выступить с ней, а также гребешок золотой из скифского кургана, чтобы подарить его Альбертино. Впрочем, на самом деле ему нужна только тихая заводь Пряжки.
— По-моему, что-то теперь должно перемениться. Может, он нас отпустит?