— Простите, что заставили вас ждать, — нежно проворковала Нарцисса.
Люциус обернулся на голос жены и поперхнулся вином. Его безупречно придерживающаяся традиций супруга явилась на пляж практически голой! Ну в самом деле, не считать же одеждой жалкий кусок ткани с какими-то сомнительными тесёмочками сверху и прозрачный широкий — э-э-э… шарф? — снизу! Рядом стояла такая же голая Петуния, а по дорожке, ведущей к пляжу, спускался Майкл с совершенно обнажённым торсом. Из одежды на нём были только то ли очень-очень короткие брюки, то ли чрезмерно длинные трусы.
Нарцисса, чмокнув мужа в щёку, продефилировала мимо и, ничуть не смущаясь ни своего вида, ни находящихся рядом гостей, устроилась в соседнем шезлонге. Петуния села рядом с ней, Майкл в своём возмутительном наряде развалился прямо на песке. Люциус, не зная, что сказать, залпом проглотил вино и щелчком пальцев приказал эльфу налить ему вторую порцию.
Северус, наблюдая за тщательно продуманной провокацией, спрятал усмешку за стаканом с соком. Сейчас в дело должны были вступить дети. И они не подвели. Дадли и Гарри, волоча за собой купленную Петунией гигантскую оранжевую хреновину, ринулись купаться. Драко, с молчаливого попустительства Нарциссы, полез за ними. Люциус напрягся, но, глядя на спокойно сидящую жену, смолчал, решив, что кудахтать о приличиях и опасностях ему не по чину. Когда Петуния встала, лениво потянулась и не спеша отправилась вслед за детьми, у лорда отвисла челюсть. Такое поведение самым вопиющим образом нарушало все его представления о приличествующем аристократам отдыхе. Наверное, он смог бы закрыть на это глаза, объявив Петунию плебейкой, но тут Нарцисса с истинно королевским величием развязала прикрывавший её ноги прозрачный лоскут ткани и тоже направилась в воду. Леди Малфой, нимало не смущаясь, практически обнажилась на глазах у посторонних мужчин! От переизбытка эмоций у Люциуса в руке лопнул бокал.
— Северус, что происходит? — прохрипел Малфой, наблюдая как две женщины и трое детей то прыгают в волнах, разбрасывая вокруг себя тучи брызг, то залезают на яркое «нечто» и тут же с отчаянным визгом снова падают в воду, сброшенные более удачливыми конкурентами.
— Маггловские развлечения. Мы на пляже, Люц.
— Это же дикость!
— Да? А твоим жене и сыну, похоже, очень нравится. Но, когда Цисси вернётся, я передам, что ты назвал её дикаркой.
— Только посмей, — прошипел Малфой и прикрыл глаза, обдумывая, чем ему грозят эти новые веяния?
На берег все выбрались раньше, чем Люциус вернул себе душевное равновесие. Нарцисса и Петуния уселись под зонтом, делясь впечатлениями, мальчишки разлеглись на песке, игнорируя расстеленные для них пледы. Разумеется, первому покой и ничегонеделание надоели Поттеру.
Уже десять минут спустя пришлось звать эльфа и велеть ему принести детям мяч. Ещё через четверть часа всё тот же Поттер решил, что играть втроём в пляжный волейбол как-то не очень, и им просто необходимо участие взрослых.
Майкл и Петуния не заставили себя упрашивать. Ещё через пару минут Нарцисса тоже решила, что не желает оставаться в стороне. Глядя, как у Люциуса, наблюдающего за грациозными прыжками жены, разгораются глаза, Северус только ухмылялся. Похоже, Малфоев ждал второй медовый месяц, а он мог себя поздравить с гарантированным согласием на любой вариант нового бизнеса. Теперь уже пойти на попятную Люциусу ни Нарцисса, ни Драко не позволят.
После волейбола устроили пикник на пляже и снова полезли в воду. В этот раз к женщинам и детям присоединился и Майкл. Северус, даже в жару чувствовавший себя в одежде куда комфортнее чем без неё, с интересом наблюдал, как в друге страдающий и потеющий от жары аристократ борется с желающим получить свою долю удовольствия плебеем. Медленно, но верно плебей побеждал.
Возвращение весёлой компании на сушу спасло Люциуса от окончательной капитуляции, но не защитило от знакомства с футболом. Да что там говорить, тут уже и самому Северусу отвертеться не удалось. Ворча, ему пришлось вылезти из удобной привычной одежды и явить миру своё бледное, совершенно лишённое загара тело. Впрочем, долго комплексовать не удалось, загорелыми здесь были только Майк и дети, а потом Северуса назначили защитником и стало не до комплексов и рефлексии. Вскоре даже Люциуса припахали, объявив вратарём. Правда, довольно быстро он был уличён в жульничестве. Пользуясь магией, он заставлял то сетку расходиться, то ворота подпрыгивать, пропуская мячи под собой, и его перевели в нападающие, сделав вратарями Петунию и Дадли, поскольку они заведомо были лишены возможности мухлевать.