Вообще, проказы и чувство юмора Гарри порой носили специфический характер. Так на своё десятилетие он выпросил у Люциуса в подарок зачарованное изображение Дамблдора в полный рост. С тех пор они с Дадли развлекались тем, что отрабатывали на нём свои навыки в метании дротиков. Сбежать или изменить положение мишень не могла, но на попадание в различные части тела выдавала особые фразы или ругательства. Решение в присутствии миссис Фигг по-прежнему носить очки и всячески поддерживать привычный маскарад также принадлежало самому Гарри. Глядя, как Поттер хитро щурится, тщательно заглаживая на лишённый шрама лоб густую длинную чёлку, и говорит, что будет директору сюрприз, Северус только усмехался и напоминал, что с Дамблдором шутки плохи. В ответ усмехался уже Гарри, уверяя, что отлично помнит об этом, и пока есть возможность, будет оттачивать свои умения на соседке. Арабеллу он дурил с удовольствием и мелкие гадости при любой подвернувшейся возможности тоже делал от души. Напрасно Северус с Петунией волновались, что Фигг заметит подмену. Когда липового Гарри заменил настоящий, она ничего не заподозрила. Наверное, это было и не удивительно. Во-первых, её, кажется, куда больше волновала перспектива лишиться кабельного телевидения, чем шпионаж за мальчиком. Ну, а во-вторых, после памятного Рождества со сгоревшей ёлкой она всеми силами старалась встречаться с Поттером как можно реже. Впрочем, в своём нежелании видеть Гарри она была не одинока. После эпичного столкновения с «велосипедом» Дедалус Дингл не появлялся на Тисовой улице целых два года, да и потом баловал их своим вниманием максимум раз в год, не чаще.
Сам Дамблдор навещал Литтл Уингинг ещё дважды, но на глаза старался не попадаться. Наверное, если бы не странная связь Петунии с директором, они об этих визитах так и не узнали бы… Но связь работала отлично, и, как результат, директор стал свидетелем двух превосходно разыгранных для него представлений. Кстати, и с тем, как именно возникла эта связь, и с тем, почему она была только у Петунии, со временем тоже удалось разобраться. Северус в своих предположениях оказался прав лишь отчасти. Ключевую роль во всём сыграло письмо. То самое письмо с отказом, которое в детстве стоило Петунии моря слёз и ссоры с сестрой. Наивная попытка не обладающей магией девочки попасть в школу для волшебников и ответ руководителя школы — ерунда, ничего не значащая мелочь, но… Собственноручно написав письменный отказ, Дамблдор отказался не только от приёма Петунии Эванс в ученицы, но и от права так или иначе вмешиваться в её судьбу. Каждый из школьников, приходивших в Хогвартс на протяжении столетий, волей-неволей соглашался на то, чтобы директора школы принимали за них решения, несли ответственность, диктовали свои условия. Из поколения в поколение бывшие ученики покидали школу, даже не подозревая, что отголоски этой древней магии остаются с ними до конца жизни: их собственной или директора, при котором они получали своё образование. Это не имело большого значения до тех пор, пока директором не стал настоящий кукловод, любящий играть чужими жизнями, а его марионетки так и не смогли понять, что когда-то давно сами облегчили ему задачу, позволив вмешиваться в свои судьбы.