Иван выскочил из кабинета, промчался мимо отпрянувшей очереди, пробежал по коридору, затем бросился по лестнице вниз.
«Все же будут теперь против меня. Весь мир! Даже Валька и Вадька! Проклятье! Менты искать будут! А за что? За правду? Надо уезжать, срочно! В Псковскую, в дедов дом, там не найдут!»
Охранники попытались остановить его в холле первого этажа, на выходе из диспансера. Один из них тут же познакомился с коронным левым. Другой, с ударом ногой в пах.
-Суки! -орал Иван. -Я просто за справкой пришёл! Я, блин, заплатил!
Подоспели двое крепких парней в коротких зеленых халатах и набросились на Ивана сзади. Им удалось повалить его на ступени лестницы, крепко схватить и завернуть за спину руки.
Откуда-то возникла медсестра, и ловко приложила к лицу Ивана, мокрую марлю. Иван Фёдорович почувствовал, показавшийся знакомым, запах какого-то лекарства. Что это? Кажется так пахла какая-то настойка, которую он очень давно пил. Веки отяжелели, Глаза закрывались, а телом овладевала слабость.
Доктор, с измазанным кровью лицом и с забрызганным красными каплями халатом, вбежал в холл. Пропитанной кровью, медицинской маской, он зажимал разбитый нос.
Медсестра вопросительно посмотрела на него.
-Оформляйте, оформляйте! - хрипло выкрикнул психиатр. Каждый звук отдавался болью в его голове.
Санитары, подхватив под руки, вялого и почти засыпающего, Ивана Федоровича, потащили его по коридору.
Незадачливые охранники отряхивали свои чёрные формы и ругались сквозь зубы.
Доктор, ловя удивленные взгляды посетителей, поспешил в комнату отдыха для персонала. Засунув в ноздри тампоны с перекисью водорода, посидел минут пять на диване, потом, когда кровотечение остановилось, умылся. Поменяв халат и почувствовав, что, кажется, берет себя в руки, вышел на улицу.
Из-под подтаявшего снега, уже начинало пахнуть весной. Доктор глубоко дышал, стараясь окончательно успокоится.
Стоял февральский день две тысячи двадцать второго года.
Мимо диспансера люди спешили по своим делам. Проезжали машины. По железной дороге, тянувшейся вдоль улицы, на которой находился диспансер, пронёсся бело-красный скоростной поезд на Хельсинки.
«И ведь найдется же, среди миллионов людей, один такой вот», - думал доктор. - «А не начни мы с ним, весь этот разговор, подойдя формально, я выдал бы ему справку. А оказалось, налицо, сильное импульсивное расстройство личности, невроз, возможно и шизофрения».
Доктор, ещё раз глубоко вздохнул. Пора было возвращаться в диспансер и продолжать приём посетителей.
Он шёл по коридорам с гордо поднятой головой.
Появилось чувство удовлетворения от собственного профессионализма, от того, что он увидел то, чего не заметит никакая электроэнцефалограмма.
Осознание того, как важна его работа, как важно не поставить ошибочный диагноз, когда он пишет в справках: «Психически здоров, противопоказаний нет».