– И это все? – спросила Бет; думая о городе, о том, что пишут в журналах и газетах, о том, что показывают в кино и о том, что есть на самом деле. В действительности все вокруг похоже на песок. Он все время движется. Просто не за что ухватиться.
– Ну и потом, – пробормотала Ферн, – я занимаюсь еще кое-чем. Помимо всего этого, знаешь ли.
– Чем?
– Я журналистка, – ответила Ферн.
– Кто? – переспросила Бет, глядя на нее широко открытыми глазами.
– Ну, в каком-то смысле, – сказала Ферн, наклоняясь к ней и понизив голос. – Я занимаюсь тем, что продаю информацию журналу. Он называется «Секреты» и печатает информацию обо всех кинозвездах. Грязь, ты знаешь. Я сообщаю им информацию, а они мне платят.
– Боже, – произнесла Бет, пораженная изобретательностью Ферн.
– Да, – сказала Ферн, – так что все в порядке. Информация о том, как какая-нибудь кинозвезда мужского пола любит носить женские трусики. Или о том, как через шесть недель супружества недавно поженившийся счастливой паре уже приходится за это платить. Или о том, как известная всей Америке кинозвезда пьет. Ну, ты знаешь…
– Ты все это выдумываешь? – спросила Бет.
– Конечно, нет, – возмущенно возразила Ферн. – Это все правда. Я-то точно знаю, что все это правда.
– Я бы побоялась, – прошептала Бет. – Я хочу сказать, они не разозлятся?
– А кого волнует то, что они будут злиться? – хмыкнула Ферн. – А если они не хотят, чтобы это стало известно, то не нужно этим заниматься. Что они смогут возразить? Что это неправда? Но я сохраняю записи. Имена, даты, места. – В ее глазах загорелся злорадный огонек, который Бет помнила еще при встрече в автобусе. – Иногда, – добавила она, – я могу извлечь из этого больше, чем если этот материал будет напечатан, если ты понимаешь, о чем я говорю.
– Шантаж, – выдохнула Бет.
– Называй это как хочешь, – согласилась Ферн, выпуская кольцо дыма, потом еще одно.
– Ну а сюда как ты попала? – спросила Бет.
– Черт, даже не знаю, – ответила Ферн.
– А ты знаешь, чей он? – спросила Бет.
– Господи, даже понятия не имею, – сказала Ферн. – Я троим сказала, что это их ребенок, и от всех троих получила деньги.
– Они были в ярости? – спросила Бет.
– Кого волнует, были они в ярости или нет, и вообще, что они там чувствовали, – ответила Ферн, давя сигарету в пепельнице. – Я хочу сказать, никто не собирается приставлять им нож к горлу, в конце концов.
Все-таки она жутко вульгарна, подумала Бет, удивляясь, как могла раньше думать, что они с Ферн могли бы стать подругами. Боже, как она говорит. Она никогда не слышала, чтобы даже парни разговаривали так, как Ферн. Даже тогда, когда хотели казаться грубыми.
– А это недурное место, – произнесла Ферн, оглядывая других девушек, которые сидели в кожаных креслах, шторы на окнах, медсестру за стойкой с цветком.
Хотя бы она замолчала, с отвращением подумала Бет. Такая дрянь!.. Господи, почему именно Ферн суждено было этим утром оказаться рядом с ней. Бет уже почти хотела, чтобы назвали ее имя. Но в то же время в действительности она не желала этого.
– Видишь девушку в темных очках и шарфе? – прошептала Ферн. – Это Кара Конуэй.
– О нет, – возразила Бет. – Кара Конуэй – кинозвезда. Что ей здесь делать?
– То же самое, что и нам, – прошептала в ответ Ферн. – Аборт.
– Прекрати, – попросила Бет. – Она не пришла бы сюда. Это просто нелепо.
– Почему? – опять прошептала Ферн. – Это не то же самое, что сделать прическу. Ты не можешь вызвать кого-нибудь на дом.
Помимо своей воли Бет внимательно посмотрела на девушку. Она решила, что та действительно очень похожа на Кару Конуэй.
– Я сейчас вернусь, – сказала, вскакивая, Ферн. – Посмотри за моим местом, хорошо?
Бет наблюдала, как Ферн прохаживалась по комнате и вдруг упала на колени рядом с креслом девушки. Наблюдала изумление на лице девушки. Она наклонилась, чтобы расслышать, что ей говорила Ферн. Через минуту та вернулась, и ее лицо светилось триумфом.
– Все в порядке, это она, – сообщила она, падая в кресло. – Это принесет мне по меньшей мере две сотни долларов.
– О, Ферн, – произнесла Бет. – Ты не сделаешь этого.
– Нет, сделаю, – сказала она.
– Но у нее будут неприятности, – заметила Бет.
– Почему меня это должно беспокоить? – возразила Ферн. – Это жестокий город. Здесь нужно уметь выжить.
Девушки шли непрекращающимся потоком. Входили. Исчезали за дверью. Выходили. Растворялись на бульваре Санта-Моника, в своих собственных жизнях.
– Бет Кэрол, – произнесла медсестра, обводя глазами приемную.
Бет встала, по ее телу прошла дрожь ужаса.
– Скажи мне номер своего телефона, – попросила Ферн, роясь в сумочке в поисках записной книжки. – Может быть, я позвоню тебе как-нибудь.
Бет посмотрела на книжечку Ферн, все исписанную красными чернилами, многие имена были вычеркнуты, другие написаны крупными буквами.
– Крествью 88731,– произнесла Бет.
– Крествью, – повторила Ферн, вновь глядя на нее с восхищением. – Это же Беверли Хиллз.
– Да, – кивнула Бет. – Послушай, если будешь звонить, то после одного звонка повесь трубку и набери номер опять. Хорошо? Потому что он не разрешает мне отвечать по телефону, когда звонят ему.
– Хорошо, – согласилась Ферн.
– Но это ничего не значит, – добавила Бет.
– Эй, подожди, – окликнула ее Ферн.
– Что? – обернулась Бет.
– Как тебя зовут?
– Бет Кэрол. Бет Кэрол Барнз.
– Хорошо, – сказала Ферн.
Она перелистывала свою записную книжку, а Бет шла к улыбающейся медсестре.
– Сегодня чудесное утро, правда, дорогая? – сказала медсестра, похлопывая Бет по плечу, обнимая ее за талию и подталкивая к двери.
Внутри все было как в обычном кабинете врача. Одна из маленьких комнат была похожа на смотровую, посредине стояло обтянутое кожей гинекологическое кресло, покрытое чистым листом бумаги.
Прощай, моя крошка, подумала Бет. Она оглядела комнату, с ужасом посмотрела на кресло, от страха у нее пересохло во рту.
– Думаю, доктор объяснил вам все, когда вы встречались с ним, дорогая, – произнесла медсестра добрейшим голосом. – Теперь вы можете раздеться и надеть вот этот халат. – Она выжидательно посмотрела на Бет. – Вы принесли пояс и салфетку? – поинтересовалась она.
– Они у меня в сумке, – пробормотала Бет задушенным голосом.
– Пояс тоже наденьте, дорогая, – сказала медсестра, снова похлопав ее по плечу, – салфетку подложите под спину.
– Хорошо, – ответила она.
– Потом ложитесь на стол, а я приду через минуту или две, чтобы сделать вам укол.
– Хорошо, – повторила она.
– Не волнуйтесь, дорогая, – сказала сестра. – Это самая простейшая операция в мире. Часика через два вы забудете о том, что произошло.
– Хорошо, – опять сказала Бет.
Сестра открыла дверь, еще раз улыбнулась ей и исчезла. Вот он, этот момент истины, подумала она, парализованная страхом. Скоро все будет закончено. Она останется такой же, как была, будет лишь чуть мудрее. Не нужно будет придумывать никаких глупых историй о том, что она вдова. Ничего. Не будет хорошенького ребенка, который любил бы ее, доверял ей и знал бы, что она способна сделать все на свете, чтоб позаботиться о нем.
– Ты сможешь иметь ребенка в любое время, – сказал ей Пол. – Это еще не конец света.
Она так и стояла, щелкая замком сумочки, когда через несколько минут вошла медсестра.
– Что-нибудь не в порядке? – спросила она ласково.
– Я передумала, – прошептала Бет, она отрывисто дышала, ее ногти впились в сумочку.
– Вы хорошо подумали, дорогая? – спросила сестра. – Я знаю, что это важное решение.
– Да, – ответила Бет.
– Ну, если вы понимаете, что делаете… – медленно произнесла сестра.
– Да.
– Хорошо, – сказала сестра, – Желаю вам всего хорошего, дорогая.
– Спасибо, – сказала Бет, расправляя плечи.
– Вы должны понимать, что мы не можем вернуть вам деньги, – добавила сестра.
– Это неважно, – пробормотала она.
Все глаза в приемной были прикованы к ней, когда она открывала дверь. Она посмотрела на то место, где сидела Ферн, и увидела, что ее не было.