Крепко влетело мне за этот привал. Майор Горииванов глядел, будто я обесчестил его дочь, Мальцев выстраивал многоэтажную тираду и даже молчаливые огнеметчики глухо матерились. Только вся эта ботаническая суматоха отодвинулась на второй план — послышалась автоматная очередь и тут же влетел очумевший «гопник»:
— Атас, мужики! Крысы!
Горииванов резко поднялся.
— Ты чего несешь, ляпало?
— Гадом буду, крысы. Стадом прут! — «гопник» скороговорил, часто оглядываясь назад. — Здоровые, как свиньи! Ефрейтор, мудак лягавый, из автомата их шуганул. В клочья! Валить надо.
Все побежали. Командир «плутоновцев» рысил, прокладывая курс; за ним Мальцев, замыкающие огнеметчики переместились в голову колонны. Перед каждым поворотом майор светил в черноту, а его ребята держали проход под прицелом.
Над ухом рявкнул Мальцев:
— Надевай шлем!
— Какой шлем?
— Как на мне!
Я обернулся.
— Нету такого…
Но капитан в железной маске уже побежал, отчаянно махая мне рукой. В темноте слева стремительное и грозное движение напомнило сход лавины, я вскочил и понесся за Мальцевым.
Хотя бежал я очень быстро, на очередной развилке Лиходей обогнал меня, мотыляя стволом «ППШ»*. Оставалось лишь молиться, чтобы автомат случайно не плюхнул в меня свинцом.
Стрелок, мать его! Какого рожна понадобилось дразнить ему крыс?!
Низко гудящая от топота сноровистых когтистых лап, острозубая и беспощадная серая масса не отставала. Я больше не оглядывался.
Промелькнуло несколько боковых коридоров, и мы выскочили на бетонную площадку, в дальнем углу которой торчали вбитые в стену одна над другой железные скобы. Лестница! Наверху болталась полуоторванная железная дверца, а прямо над головой резиновая подошва «гопника».
— Быстрей, пехота, мать твою… — азартно выругался Гориванов, после чего длинная струя из его огнемета прогудела сверху, додав копоти и вони.
А я быстрей не мог — остропалая железяка пропорола рукав у плеча, держа крепко и намертво, не давая сделать шаг вверх.
— Ну че, инструхтор, влип?
Немыслимым образом изогнувшись, «гопник» осклабился, направляя в мою сторону острие «финки». Я вспомнил этот нож, вспомнил его хозяина и понял, откуда этот Ерохин помнит меня.
*ППШ — пистолет-пулемет Шпагина, основное оружие советской штурмовой пехоты времен ВОВ.
Мы встречались один раз, весной сорок первого, когда я на три дня приехал в Ленинград и, спеша к Астре Далматовой, столкнулся с ним в подворотне.
Глава 3. Инструктор снежной королевы
О том, что на свете есть девушка с именем Астра, я узнал почти два года назад, когда был добровольным инструктором в летнем лагере ОСОАВИАХИМа*. К этому времени я имел университетский диплом, перспективу на перспективную работу и зияющую прореху в личной жизни. Красивая Ольга, на которой я хотел (и давно обязан был, как порядочный мужчина) жениться, вдруг дала задний ход. Милые маленькие ссоры переродились в тягучее заедание по пустякам, объятия у дверей сменило вежливое «заходи», а совместное ожидание счастливого будущего как-то сошло на нет. Его место заняло ощущение глупого хихиканья за спиной, поэтому, когда на мой адрес пришло письмо с «уведомлением», я даже обрадовался. Уведомление сообщало, что я, как закончивший в 1934 году курсы стрелков-инструкторов, обязан пройти переаттестацию. К возможной разлуке Ольга отнеслась спокойно и, раздосадованный этим равнодушным пожатием плеч, наговорил я тогда много лишнего.
Отчаянная злость схватила направление инструктором в загородний лагерь и выбросила меня на станции недалеко от городка Песочный. И только в лагере, оформляясь и получая допуски, пришел я в себя. И томительную безвестность смыла вскоре ежедневная суета выдачи стрелковых ведомостей и подсчета дырок в «яблочках».
Иногда после «отбой-горна» я отмыкал недостроенный тир и садил из трехлинейки по списанным мишеням. Мишени были в германских шлемах (после договора с Германией их категорически не использовали, но завхоз держал их на всякий случай). Когда попадалось окно в занятиях, шел на берег тихой речки, где обсасывал подробности наших размолвок.