— Первыми идем мы, — распорядился Горииванов. Бросаем гранаты и как можно быстрее перебегаем на ту сторону. Потом комендатура, потом вы. — Он кивнул в сторону «гопника» и Кости. — Мальцев замыкающий. Так. Дальше. Ты, Мальцев, держи позицию, пока не переправимся. Потом — в сторону Лиговского пикета. И не забывайте про ловушки. Когда заскочим в тоннель, бежать след в след. Все, пошли.
Я забрал лиходеевский автомат и оба диска. Тяжело ухнули внизу гранаты, и, спустившись вниз, мы побежали в длинный узкий тоннель. Горииванов сразу же потерял железную каску, ударившись о невидимое перекрытие. Наверное, беги я впереди, отлетела бы моя голова, а так ничего, заметил, слава богу.
На бегу единичные крысы почти не доставляли забот, маленькие стайки лишь грозно светили зубами. Но стайки эти росли, множились, объединялись в хищные ручейки и наконец зверье вывалилось из очередной дыры на пути.
Огнеметы сожгли голодную кучу двумя выстрелами. На короткое время пламя сковало грызунов, и лишь самые предприимчивые из них лезли через огневой заслон, неотрывно преследуя нас.
В одном подозрительном переходе, где мы не могли двигаться в полный рост, блеснул красным эбонитовый прибор и Волхов развернулся.
— Стой! Назад!
Инерция протащила метров на пять. Мальцев, глядя в еще свободный путь назад, закричал:
— Бросай, Костя!
Волхов кинул в темноту ярко-серебристый шар, и мы рванули. Назад. Быстрей назад! Горииванов пустил зачистное пламя. Под ногами захрустели горелые тушки. Обратный путь был особенно мучительным.
В конце очередного коридора я упал, накрыв телом что-то плоское и металлическое.
— Капитан! — заорал я Мальцеву, светя в железную, похожую на мину коробку. — Здесь штука странная…
— Не трогай! — Мальцев топтался в проеме, около изготовившегося огнеметчика. — Это мы ловушки ставили.
— На кого?
— На Гитлера. Быстрее, Саблин, ходу!
Везло нам страшно долго, несмотря на близкую, угадываемую по бесчисленным шевелениям за спиной, грозную массу. Плутоновские амбалы, разворачиваясь, отгоняли ее, но заряды уже были на исходе. Один баллон пуст. Прыгавшие из темных щелей крысы хватали за рукава и ноги, а более сноровистые кидались прямо в лицо.
Сначала прокололся «гопник». Прокололся глупо, споткнувшись о проволоку. Задавив пяток набросившихся тварей, он отбился, но рука и бок сильно пострадали. Его подхватили и поволокли вперед.
Лиходея атаковали у входа в огромный зал десятиметровой высоты. Ефрейтор, бежавший за огнеметным командиром послушным дауном, внезапно оттолкнул Горииванова и первым выскочил из тоннеля.
Но и Лиходея отбили у врагов. Мальцев, размахнувшись, бросил последний шар. Его яркий свет в колеблющемся вое буквально сметал крысье. Звери скрюченно ползали и делали слабые попытки убраться подальше от сверкания.
Темная пустота огромного зала взрывалась огнем. Мы пробивались к центру подземной площади. Те из крыс, что хлебнули горячего вблизи тоннеля, медленно разворачивались, то и дело, ломая строй. Но другие, только что просочившиеся из подземелья, мягко шлепались о бетон и длинными прыжками неслись к нам. Горииванов стоял позади всех и, пока огнеметчик дергал заевший клапан, бил крыс из двух пистолетов сразу. Можно было только дивиться цирковой скорострельности майора — стрелял он сразу с обеих рук, виртуозно меняя обоймы.
— Пикет в сотне метров, огня дай! — закричал грязный и страшный Мальцев.
Клапан, словно испугавшись, стал на место и «плутоновец» дал с колена длинную огненную струю.
Мы втянулись в коридор, минуя путаницу разваленных скаток железной проволоки. Горииванов шел замыкающим, водя ствол огнемета за белым светом шахтерской лампы и не стреляя. Очевидно, и его баллон почти опустел.
Серые перекрыли коридор. Теперь одно могло помочь — бегство. Может, появится спасительная дверь? Или окно? Или хоть какая-нибудь форточка? А–а–а! Ч-черт! Резкая боль подожгла ногу, заставляя прыгать и махать сапогом. Тут же Волхов сбил вцепившуюся гадину.
— Бежать!
Одолев десяток шагов, я понял, что не ходок. Наверное, подрезала сволочь зубами какую-то жилу и теперь сотни стеклянных лезвий впивались в горячую от крови ногу. Взяв автомат наизготовку, я дождался появления орущего серого клубка и уже не берег патроны.
Я стрелял, сидя в луже крови.
Я бил по наплывающему из глубины тысячеголовому жрущему зверю.