Прилипнув к ограждению, Сарафанов изрядно убавил пыли, вытирая лицом доски; но что там внутри, так и не определил. Наконец, вогнав в щеку острую занозу, лейтенант предложил осмотреться по периметру. Я разрешил:
— Ладно, только быстрей давай, а то он уже вовсю шурует.
Дверь нашлась метров через пятнадцать. Самая настоящая дверь с табличкой: «Стой! Высоковольтное напряжение» и самодельным плакатом чуть ниже: «Участок № 2-бис». Стрелка прибора гуляла под стеклом, и я сунул отошедший на покой механизм за пазуху.
— Так, Михей. Я открываю дверь, ты кидаешь «вспышку» и падаешь. Далее по обстановке.
— Понял.
«Участок 2-бис» взорвался лимонной вспышкой ослепляющей гранаты, высвечивая ворвавшегося с противоположной стороны испанца в летной фуражке, закрывающегося ладонью Костю, какого-то упавшего человека и неподвижную фигуру с черной головой и лапой в синих молниях. Я целил прямо в черную голову, но термопатрон впился метра на полтора выше. Сарафанов, гад, руку подбил сапогом и улыбался без раскаяния, опустив ствол грозного КАСКАДа.
— Вы чё, мужики, совсем подурели? — отозвался упавший на пол дядька, отряхивая спецовку. — Одни винтарь в зубы тычут, другие… А у нас план, между прочим. Двадцать ферм за день, хоть кровь с носа. — Он ткнул рукой в железную паутину, кучей сваленную под оконцем. — Ну, скажи им, Серега!
Фигура, бившая молниями, сорвала лицо, которое валялось теперь бесхозно и матово круглело черным сварщицким оком.
— Готово, — отставил держак сварщик и обратился к стоящему рядом Косте: — Закурить есть?
Пока Волхов рылся в карманах, я рассматривал железные шкафы, тиски с разваленными губами, электропечку и металлическую пирамиду. Для чего им затеялось ваять в подвале такую мудреную штуку?
— Все, парни, шабаш, — сказал Сарафанов. — Воздушная тревога. Всем пора в убежище.
— Та ладно, командир, не все равно в каком подвале накроет? — Коренастый мужик в спецовке открыл зеленый шкафчик и вытер потное лицо, бросив майку на глянцевую лыжницу из «Огонька» (дверца была заклеена подобными силуэтами, в основном, женского пола). — Да и работы на полчаса, два захода и готово! Сам товарищ управхоз Дрейцер торопил: «надо, говорит, Собачакин, в срок металлофермы сдать. Их на укрепрайоне ждут, скоро машина за ними будет. Быстрее, понимаешь, надо, уважаемый». Понял? Уважаемый! А ты — бросай… немцы!
Собачакин превратил пальцы в кулак.
— Да мне эти немцы тьфу, я их на Луге, как тараканов, давил мозолистой рукой.
— Как же товарищ управхоз собирается эти железяки отсюда вытаскивать? — спросил Костя. — Вы ж их в одну посваривали. Теперь ни в какую дверь не пройти.
Костя прав. Я внимательно присмотрелся к подозрительной пирамиде. Сие удивительное творение питерских левшей не то, что в двери не влезет — его вообще нельзя оторвать от пола, ввиду нескольких заколоченных в бетон штырей. К ним и была приварена пирамида двойным швом. А в середине зачем-то выбили стяжку идеально ровным кругом, прямо до грунта. Тут же валялись выбитые куски бетона, один из которых повалил табурет с доминошными костями. «Дупель шесть» упал в середину ямки и одиноко белел там.
— Ай, начальство знает, — махнул рукой Собачакин и опять стал вытираться.
А я, чем больше смотрел на пирамиду и ее ваятелей, тем меньше мне все это нравилось. Уж больно похожа была арматурная вязь на проекционную пентаграмму, из-за которой пришлось взорвать церковь на Аптекарском острове.
И еще меня сомнение взяло: чего они шлаком сварным дышат? Компрессор ведь есть — маленький пыльный агрегат с «тысячным» движком стоял рядом. Чтобы отыскать кнопку, мне пришлось нагнуться к мотору, а Сарафанов взялся устанавливать принадлежность рабочих к учреждениям трудового фронта.
— На каком основании вы проводите несанкционированные МПВО огневые работы? — заскрипел его голос. — Где разрешение?
— Так ведь Дрейцер… — потеряно ответил Собачакин и опять взмок.
Чего он потеет все время? Глазки бегают. Может, они подкоп тут замыслили в магазин напротив?
Михей стребовал документы и потный слесарь начал рыться в куче спецовок, рукавиц и штанов.
— И ваши, — сказал я сварному.
Парень усмехнулся, ворочая пальцами в нагрудном клапане.
— Здесь наряд и пропуск, — он отдал Волхову корочки, а затем, сняв держак, ткнул в Костю электрическим кабелем.
Если бы Михей успел бахнуть из карабина, все вышло бы по-другому, но этот хрен Собачакин толкнул от стены арматурный хлам. Стальной центнер мигом накрыл Сарафанова. И Руис не мог стрелять — сварщик, держа тело Кости как щит, добился ближнего боя с испанцем.