- Не ной, - глушил дядьку расхлябанный тенорок. - Не трави душу.
Разговоры пошли по всему периметру и утихли только тогда, когда командиры групп стали разводить людей по маршрутам...
РУНА - это ручной универсальный асинхронизатор. Хитрый такой приборчик, показывающий отклонение от стандарта в общем магнитном поле. Если "минус", значит, отрицательное поле, тревога, возможно присутствие орвера. Если плюс - хорошо и чем плюс больше, тем лучше. Кстати, и характер человека можно им определить: те же плюс и минус, только диапазоном поменьше. Я на людях поработал, для интереса.
Максимов, например, почти всегда был в позитиве. Берендей тоже, но когда орал, стрелка убегала в минус, дотягивая примерно до ведьмака или оборотня. А когда я тайком хотел "прозвонить" Астру, прибор, к сожалению, забарахлил - стрелка стала прыгать по всему диапазону, пока РУНА не потухла - пришлось заменить батарейку.
В школе нам объясняли устройство асинхронизатора, но всю "технику" преподавали по старинке и как человек бесконечно далекий от всего электротехнического я запомнил лишь как с ним обращаться. Аппарат неплохой. "Бьет" метров на сто, неприхотлив и прост. Правда, аккумулятор часто приходится менять. Шкала состоит из восьми делений, покрытых светящейся краской, что очень удобно в темноте. Посередине ноль, справа - белая дуга, слева - длинная красная.
Сейчас аппарат показывал ноль - "голый вася", норма. Однако Максимов направился вглубь разваленных сараев и торчащих пиками кустов.
- Ничего, - бодрил Максимов, - покрутимся полчасика, зато совесть будет чиста.
Знаю я эти его полчасика. Как пить дать, застрянем до утра.
- Старшина, давай мотать отсюда, завтра подъем в четыре.
- Щас, ща-ас, вон до той стенки и пойдем.
Сначала до стенки, потом от стенки до забора, потом от забора до опять забора, на этот раз каменного, и мелькнули во дворе белые пятна халатов. Больница.
- Вот она, родненькая! - просиял старшина и я понял, что спать в обозримом будущем не придется.
Стрелка РУНы тупо лежала в секторе "зеро", но дотошный напарник сперва обнюхал здание по периметру, потом прошел вдоль забора и приказал "готовиться к высадке".
- Я тут в парке осмотрюсь, а ты давай внутрь. Разыщи план здания, выясни, кто здесь лежит. Не спи, старлей.
- Да что там будет! Вон прибор в нуле завис, не дергается даже.
- Прибор, это что? Это металл в ебаните. Головой надо соображать. У тебя голова или чайник?
- Голова...
- Тогда соображай. Эвакопункт здесь был. Брал в день сотен до трех-четырех. Ранения средние и тяжелые, а медпомощи никакой - не профиль. Привезли, распихали по машинам и отправили - кого на койку в госпиталь, кого на кладбище. Сотни людей вопят от боли, не видя белого света. Представляешь, какое минус-поле?!
- Да-к это когда было то, год назад. А сейчас тут дистрофический стационар.
- Ни хрена. Остаточная деформация все равно есть, значит, минимум психоспоры остались. А для "гостя" это как старая навозная лепешка для червяков.
- Максимов, да ерундистика это все...
- Товарищ старший лейтенант, - вздыбился Матвей, - я сам решу, где ерундистика, а где еще что.
Он перемахнул через забор в сад, а я сделал шаг к воротам. И прямо перед моим носом вылетел из ворот грузовик, сбив деревянный шлагбаум. Вслед за грузовиком выскочил доктор в халате и, потрясая зажатыми в кулаке бумагами, закричал:
- Стойте немедленно! Вернитесь!
Грузовик скрылся из виду. Доктор снял очки, вытирая лоб.
- Безобразие! - он спрятал бумаги в карман и неприязненно посмотрел в мою сторону. - Чем могу?
Я вытянул удостоверение.
- Старший лейтенант Саблин, комендатура.
- Рюрик Евгеньевич, горздравотдел.
Я чуть не рассмеялся. Рюрик походил на доктора из детских книжек.
- Нам надо осмотреть здание и проверить документацию на него. Не возражаете, Рюрик Евгеньевич?
- Да ради бога! Здание - вот, документы по нему находятся в архиве.
Отомкнув архив, я уселся просматривать план здания, пока старшина рыскал в саду, и я к его приходу выдал полную справку:
- Дом одноэтажный, делится на административную и амбулаторную части. В подвале хозпомещения. Есть чердак. Год постройки 1892-й. Материалы: кирпич, известковый раствор, дерево случайных пород. Здание подключено к системе канализации и водоснабжения. Во дворе есть смотровой колодец. Векторная дислокация: 0,5-0,7.
- Хорошо, - Максимов проверил мои расчеты. - Кто тут главный?
- Сейчас дежурный врач Рюрик Евгеньевич.
Я провел его к кабинету дежурного врача. Оттуда вился дымок жженного кленового листа, табачной пыли и еще какой-то дряни, набиваемой в папиросы фабрики Урицкого летом сорок второго.
Старшина постучал и, нерешительно кашлянув, зашел в докторов кабинет.
- Посторонние в здании имеются? - поздоровавшись, спросил Максимов. - Родственники больных, знакомые кого-нибудь из персонала? Мы дезертира разыскиваем.
- У нас дезертир?! - изумился доктор, пожимая длинными плечами халата. - Откуда?!
Доктор раньше был толст. И толст весьма. Видно было, что одежда ему привычна, хотя и на два размера больше.
- Из посторонних была только девчонка местной ПВО, оказывали помощь. Полчаса, как увезли ее. Да вот лейтенант ваш видел машину.
Я кивнул, а доктор импульсивно продолжил:
- А дезертиров у нас, молодые люди, никаких нет и быть не может! У нас контроль, знаете ли!
Контроль обнаружился за столом в позе "спящий на посту". Пожилой отец семейства, присланный, очевидно, по разнарядке из рабочего батальона. Я спросил доктора на кой им, вообще, охрана. Рюрик возмущенно подпрыгнул:
- Как зачем?! А продукты? У нас большое количество продуктов для анемиков*. Кроме того, глюкоза в ампулах и вино. На все палаты.
- Ну что ж, давайте смотреть палаты.
- Каждая на восемь койко-мест, - пояснял на ходу Рюрик, - дальше еще две по четырнадцать, а за ними - перевязочная...
Поочередно заглянули мы в каждую палату. И там, где по восемь, и там, где по четырнадцать, и еще в три комнаты на десять, женские. Стрелка РУНы все так же торчала в нуле, а Матвей разбег только усиливал. "Здесь он, голубчик, - можно было вычитать на его обычно унылой физиономии, - ищщас схватим!"
Когда подсела батарейка, мы уже обошли все палаты, докторскую, чердак и спустились проверить подвал.
- Замени! - Максимов отдал мне прибор, а сам принялся налаживать карабин, вставив в уши гапроновые** предохранители.
Рюрик испуганно покосился в его сторону.
- Я, может, пойду?
- Да, доктор, идите. Спасибо!
Он резво удалился, сказав, что подошлет медсестру с ключами от подвала.
- В саду я смотрел. Нормально, - скривился Максимов, загоняя в обойму термопатрон. - Только доходяга какой-то возле флигеля терся. Что у них во флигеле?
- Товарищи! Товарищи, - сверху донесся хрусталек медсестринского голоса. - Вы проходите, а я сейчас поднесу ключи.
Сестра в потемках была молодая, красивая, чем-то похожая на Астру, и в этом доме скорби стук ее каблучков по лестнице звучал, как патефон в морге.
- Меня прислал Рюрик Евгеньевич... ой, а что это? - Она свесилась через перила и тронула пальчиком раскрытый блок асинхронизатора.
- Фонарь это, - нагрубил старшина, закрывая прибор. - Ну, чё стоишь, ключи неси.
- Несу, товарищи командиры, несу! - Каблучки опять зацокали, и сверху донеслось: - Ой, умора. Фонарь! Ха-а-ха-ха!
Мы поднялись на пару ступенек в ожидании ключей.
- Ты заряд сменил? - шипел Максимов, нервно дергая переключателем. - Не сменил! Чего тогда на эту фифу пялиться, товарищ лейтенант.
Укусив меня понижением в звании, он выставил стрелку на шкале.
- Так что, говоришь, во флигеле?
- Ледник. Для временного хранения трупов, пока не заберет спецфургон.
Старшина сразу напрягся.