- Мы здесь всех посчитали?
- Всех. По списку сходится. А сколько тел у них в леднике?
* Анемик - больной малокровием.
** Гапрон - спецматериал, не пропускающий ультразвук.
- По журналу одно. Больного Скачкова, смерть в результате рожистого воспаления.
- Тогда проверим ледник. Пошли через коридор.
Коридор был гол и пуст. Лишь в самом дальнем углу замаячил какой-то дистрофик в больничной пижаме.
- Эй, малый.
Больной полуобернул к нам голову и отмахнулся. И пошел к кипятильному баку, стоявшему неподалеку. Шаркая по полу босыми ногами, парень бормотал, прижимая обмотанную грязной ветошью руку.
Скорее, не парень даже, а подросток, годов пятнадцати. Шея у него раздулась, и опухоль наплывала на лицо.
Из бокового коридорчика выбежала медсестра и столкнулась с доходягой.
- Скачков?!
Она упала на спину и, крича, стала быстро перебирать ногами, отползая на локтях. Доходяга что-то сказал. Вернее, хотел сказать, - открыл рот, но вместо звука вылетела оттуда гнилая зеленая кашица.
- Вали его, Саблин! Это кисляк!!!
Я выхватил оружие и в секундном повороте, когда взгляд метнулся к парню-дистрофику и зацепил цвет "рубин", которым полыхал ручной наблюдатель: ОПАСНОСТЬ! ОПАСНОСТЬ!! ОПАСНОСТЬ!!!
Бахнул тяжелый карабин старшины.
Заряд попал в Скачкова, выбив из него едкие зеленые брызги. Из-под больничного халата ручьем полилась бурая дымящаяся жидкость. И тут же сверлящий вой хлестанул вдруг сквозь гапроновые затычки через уши прямо в мозг и хрупнулась на подбородок соленая каша в кровяных пятнах.
- В подвал! - тонким фальцетом нявкнул старшина, содрогаясь в отдаче. Выстрел отнес кисляка метра на два. Старшина бросился к подвальной двери и сбил прикладом замок, а я прыгнул к медсестре и стащил ее в подвал за шиворот.
КИСЛЯК
Симбиотический организм. Соединение человека с псевдобелковой субстанцией Altina Suprefekta (Альтин), в котором Альтин выполняет роль патогентного рецепиента. Человеческое тело используется для передвижения и в качестве инкубатора. Момент заражения не установлен. Структура Альтина до конца не выяснена, так как до последнего времени удалось получить лишь отмершие фрагменты субстанции. Латентный период не установлен. Характерными признаками поражения является набухание кожных покровов, трансформация некоторых человеческих органов (описательно), функциональные изменения в деятельности желез и органов внутренней секреции (предположительно). Мозговая деятельность в режиме щадящего угнетения.
Действенные профилактические и лечебные мероприятия не выработаны. При нейтрализации данного типа объектов эффективным способом является только поражение антропоидной части симбиотика фугасным боеприпасом.
Утилизация кисляка затруднена в связи со стойкостью патогенной части, т. е. самого Альтина, к воздействию большинства тканерастворителей, огня и др. терминаторов. Наиболее подходящим способом захоронения является цементирование фрагментов трупа в кислото-упорной емкости с предварительной их обработкой хлоралбутангидратом.
Проф. Нечаев "Учебник прикладной патофизиологии".
Помещение было совсем крохотным, похоже, бывшая "слесарка". Верстак, оббитый жестью, тиски, наковальня, и в углу шкаф для инструментов. Максимов разбил стекло в зарешеченном окне и пустил на улицу сигнальную ракету.
- Подорвать эту сволочь надо, - сказал Максимов, поправляя в ушах гапрон. - Пока народ не сбежался.
- А что с ним?
- Слизень внутри сидит. Как вызреет - полезет наружу. Я в деревне на Еремином болоте такое видел.
- А...
Старшина отмахнулся.
- Человек, что его носит, умирает. Думают, что лихорадка или рожа. Хоронят. Ну, он потом выходит... В земле эта тварь живет, - он повернулся к медсестре. - Слышь, как тебя?
- Таня. Марвич.
Медсестра Таня не сводила стеклянного взгляда с двери, за которой возился кисляк.
- Скачков этот, давно умер?
- Да, умер.
- Давно, говорю? Ау!
Сестричка повторила:
- Умер.
Максимов приподнялся, чтобы шлепнуть ее по щеке, но бить не стал. Вместо этого надел перчатку и повернул Танину ладонь. Рассматривая зеленое пятно, старшина крякнул, а медсестра, увидев зеленое на руке, другой откинула ее от себя, тонко закричав.
- Тихо, дочка, тихо. - Максимов обмотал пятно влажным бинтом и, подождав, когда я крепко схвачу медсестру, ловко приладил провод из ЭТРа к бинту. Хлопнул разряд и 190 вольт из электротерморазрядника прошили тело Тани Марвич.
Тело напряглось, дернулось и обмякло. Мы вздохнули было облегченно, однако через секунду на белом Танином халате проклюнулась и стала расплываться зелень. Тут же из-за двери раздался вой боли.
Существо рвалось в комнату, прожигая дверь остро пахнущей дрянью. Полотно ее скоро превратилось в мешанину из воняющих железом потеков и дыр. А долбящий звук пробивал гапрон, отчего хлестала из носа кровь и прыгали в глазах красные черти.
- Через полчаса ее нельзя будет спасти, - сказал Максимов. Руной сможешь электроудар сделать?
Я кивнул.
- Ну, тогда с Богом.
Резко открыл дверь Максимов, я швырнул в проем набитый хламом вещмешок, и существо схватило его, дав нам спасительную секунду. Старшина успел прицельно бросить в него тротиловую пачку из боекомплекта. В комнатенке хлопнуло, и полетели в меня со всех сторон кирпичи, доски, стекло и железяки.
Цел, вроде, и невредим, только шум в голове да оторванная нога рядом валяется. Моя, как будто, на месте. Может, Максимовская?
- Старшина! Ты живой?
Максимов был живой, но видать крепко подраненный ошметками кисляка. Он скорчился на полу: красный, в тлеющих дырках, пытаясь воткнуть ампулу обезбаливателя.
- Старшина, я сейчас, терпи!
Вкатив двойного морфина, я вытащил его в коридор. Пришлось ждать, когда лицо раненого побледнеет, и сразу же колоть камфорой.
- И-и бысс-трей, - шипенье Максимова дополнил взмах его руки.
Я заблокировал коридорные двери, чтобы никто не смог сюда попасть, и вытащил Таню из здания.
Итак, передо мной был человек, зараженный орвером. Заражение и мутация происходили ураганно - скоро начнется ремиссия органов и тогда всё. Я соединил проводки с генератором и дал малый ток, надеясь возбудить в теле короткий импульс.
- Простите, товарищ, э-ээ командир, - возникший из ниоткуда Рюрик Евгеньевич мягко уминал березовый лист около дерева. - Тут, э-э товарищ...
Черная фигура в капюшоне двинулась ко мне. Ногой фигура зацепила провод пускателя, стрелка тут же устремилась вперед в красный сектор, и в искрах короткого замыкания лежащее тело медсестры искривилось в дугу.
Если вы никогда не видели, как попадают под электроудар асинхронизатора, представьте человека, бьющегося в беспрестанных конвульсиях, с дыбящимся волосом и всего в паленом дыму. Организм нечастного в панике извергает все лишнее, стремясь хоть чем-то помочь себе; всюду новогодний хлопушечный треск и в хохочущем адском свете бедняга словно танцует дикарскую "пляску смерти". Помножьте все это на два - и получите бледную копию происходившего в больничном саду.
Рюрик сначала держался стойко. Лишь неуверенный шаг назад и захрустевшая раздавленная мензурка выдали его испуг. Потом доктор сложился вдвое и упал, апоплексически хрипя: "Марат, Марат...".
Фигура стояла не шелохнувшись. А когда все закончилось, и я склонился над Таней, ударила меня по голове. Отключился я ненадолго. Только открыл глаза - увидел, как фигура в капюшоне подняла руки и медленно поднялась в воздух, одолевая забор. Я Рюрика быстро в чувство привел, заорав:
- Там, в коридоре, Максимов. Под капельницу его срочно! Точечные ожоги и болевой шок. Кожу не обрабатывать. И смотри, доктор, у него слабое сердце. Держи его на вот этих ампулах до приезда наших врачей.