- Неизвестная субстанция, - подвел он итог, обходя белый студень.
Шли мы не в косой нахлест, как советовал Руис (а ему знания достались от охотников-иезуитов), и поэтому, видать, проскочила незаметной первая синяя зарница. Я уже был недалеко от проема в соседний подвал, когда Михей крикнул, поворачиваясь назад:
- Смотри, старлей!
В жирной темноте что-то мигнуло фиолетом и рассыпалось маленькими искрами. Синим цветет болотник, странное существо, приходящее в город с теплыми ветрами. Когда наступает лето, этот рыхлый и, в общем-то, флегматичный орвер становится опасен. В темноте он едва отличим от кошки, поэтому не обращают на его присутствие должного внимания. А болотник выбирает себе жертву - одинокого человека - слабого или больного, - дожидается, пока тот уснет, и забирает жизненную силу. Организм его представляет собой смесь признаков млекопитающего, рептилии и насекомого. Единственное что его выдает - это свет в момент поглощения. И тут болотника лучше не трогать - маленький поганец может наброситься, и послесловие укушенного о мохнатом клубке с паучьими ногами отнесут к бреду при бешенстве. Еще нельзя встречать его взгляд - можно провести недолгий остаток жизни в повсюду кажущемся фиолетовом тумане.
Прилипнув к ограждению, Сарафанов изрядно убавил пыли, вытирая лицом доски, но что там внутри, так и не определил. Наконец, вогнав в щеку острую занозу, лейтенант предложил осмотреться по периметру. Я разрешил:
- Ладно, только быстрей давай, а то он уже вовсю шурует.
Дверь нашлась метров через пятнадцать. Самая настоящая дверь с табличкой: "Стой! Высоковольтное напряжение" и самодельным плакатом чуть ниже: "Участок ╧ 2-бис".
Стрелка прибора гуляла под стеклом, и я сунул отошедший на покой механизм за пазуху.
- Так, Михей. Я открываю дверь, ты кидаешь "Вспышку" и падаешь на землю. Далее по обстановке.
- Понял.
"Участок 2-бис" взорвался лимонной вспышкой ослепляющей гранаты, высвечивая ворвавшегося с другой стороны испанца в летной фуражке, закрывающегося ладонью Костю, какого-то упавшего человека и неподвижную фигуру с черной головой и лапой в синих молниях. Я целил прямо в черную голову, но термопатрон впился метра на полтора выше. Сарафанов, гад, руку подбил сапогом и улыбался без раскаяния. А грозный карабин цеплял стволом грунт.
- Вы чё, мужики, совсем подурели?
С земли отозвался испуганный дядька, отряхивая спецовку.
- Одни винтарь в зубы тычут, другие сигналки швыряют... А у нас план, между прочим. Двадцать ферм за день, хоть кровь с носа. - Он ткнул рукой в железную паутину, кучей сваленную под оконцем. - Ну, скажи им, Серега!
Фигура, бившая молниями, сорвала лицо, которое валялось теперь бесхозно и матово круглело черным сварщицким оком.
- Готово, - отставил держак сварщик и обратился к стоящему рядом Косте: - Закурить есть?
Пока Волхов рылся в карманах, я успел заметить железные шкафы, тиски с разваленными губами, электропечку и металлическую пирамиду. Для чего им затеялось ваять в подвале такую мудреную штуку?
- Все, парни, шабаш, - хмыкнул Сарафанов. - Воздушная тревога. Всем пора в убежище.
- Та ладно, командир, не все равно в каком подвале накроет? - Коренастый мужик в спецовке открыл зеленый шкафчик и вытер потное лицо, бросив майку на глянцевую лыжницу из "Огонька" (дверца была заклеена подобными силуэтами, в основном, женского пола). - Да и работы на полчаса, два захода и готово! Сам товарищ управхоз Дрейцер торопил: "надо, говорит, Собачакин, в срок металлофермы сдать. Их на укрепрайоне ждут, скоро машина за ними будет. Быстрее, понимаешь, надо, уважаемый". Понял? Уважаемый! А ты - бросай... немцы!
Собачакин превратил пальцы в кулак.
- Да мне эти немцы тьфу, я их на Луге, как тараканов, давил мозолистой рукой.
- Как же товарищ управхоз собирается эти железяки отсюда вытаскивать? - спросил Костя. - Вы ж их в одну посваривали. Теперь ни в какую дверь не пройти.
Костя прав. Я внимательно присмотрелся к подозрительной пирамиде. Сие удивительное творение питерских левшей не то, что в двери не влезет - его, вообще, нельзя оторвать от пола, ввиду нескольких заколоченных в бетон штырей. К ним и была приварена пирамида двойным швом. А в середине зачем-то выбили стяжку идеально ровным кругом, прямо до грунта. Тут же валялись выбитые куски бетона, один из которых повалил табурет с доминошными костями. "Дупель шесть" упал в середину ямки и одиноко белел там.
- Ай, начальство знает, - махнул рукой Собачакин и опять стал вытираться.
А я, чем больше смотрел на пирамиду и ее ваятелей, тем меньше мне все это нравилось. Уж больно похожа была эта арматурная вязь на проекционную пентаграмму, из-за которой пришлось взорвать церковь на Аптекарском острове.
И еще меня сомнение взяло: чего они шлаком сварным дышат? Компрессор ведь есть - маленький пыльный агрегат с "тысячным" движком стоял рядом. Чтобы отыскать кнопку, мне пришлось нагнуться к мотору, а Сарафанов взялся устанавливать принадлежность этих двоих к учреждениям трудового фронта.
- На каком основании вы проводите несанкционированные МПВО огневые работы? - заскрипел его голос. - Где разрешение?
- Так ведь Дрейцер... - потеряно ответил Собачакин и опять взмок.
Чего он потеет все время? Глазки бегают. Может, они подкоп тут замыслили в гастрономию напротив?
Михей стребовал документы и потный слесарь начал рыться в куче спецовок, рукавиц и штанов.
- И ваши, - сказал я сварному.
Парень усмехнулся, ворочая пальцами в нагрудном клапане.
- Здесь наряд и пропуск, - он отдал Волхову корочки, а затем, сняв держак, ткнул в Костю электрическим кабелем.
Если бы Михей успел бахнуть из карабина, все вышло бы по-другому, но этот хрен Собачакин толкнул от стены арматурный хлам, и стальной центнер похоронил моего лейтенанта. Руис тоже не стрелял - сварщик, держа тело Кости как щит, добился ближнего боя с испанцем.
Я же стоял как дурак, не зная кого выручать: машущего ножом испанца или Сарафанова, восставшего вдруг из железной могилы. Однако проблема выбора недолго мучила. Брошенный в середину пирамиды кабель плавил землю желтым пламенем, и вскоре над кругом появилась черная тень, подрагивающая маленькими вихорьками. Через секунду тень стала тьмой, оформилась в подобие головы с плечами и стала шумно расти.
Оно росло активно, все более превращаясь в уродливое тело, наполовину вылезшее из пола. Надо было прежде всего сломать рубильник, дающий энергию, но я быстро пнул сапогом в ободранную кнопку "пуск" и направил шланг компрессора туда, где должна была находиться голова.
Не знаю, что подвигло меня. Черный туман заимел в середине себя здоровенную дырищу, и, водя шлангом вправо-влево, я отрезал ломти тьмы от материнского организма. Там, где воздух резал куски вне пирамиды, они падали на пол и червились короткими смоляными стеблями.
Дым прибывал, но ему не было места и получалась какая-то дикая круговерть, выплевывающая, то когтистую лапу в чешуе, то живот с глазами, то сросшиеся кабаньи морды и жуткую ногу - нога была сломана и торчал из нее крашеный белым горбыль, там, где полагается быть кости.
Потом кривляние тьмы прекратилось, и земляной круг втянул в себя так и не сформировавшийся во что-либо дым.
А-а, сука, не нравится! Я тебе и ток обрежу!
Через секунду меня облило смрадной жижей из пирамиды. Мощный фонтан сбил с ног, и карабин кувыркнулся в дальний угол. Теперь выстрелить не успею, а зверь молниеносно лепит новое тело из земли. Да. Это был чужак, подобный тому, что я завалил возле Пискареки. Мыслящая пустота, вбирающая внутрь все, с чем сталкивается. Черный карлик из другого мира, где вторая земля родит таких вот обитателей.
Я попробовал открыть глаз, отдирая жгущую дрянь с лица, и увидел, как переваливается через ломаный бетон серая колбаса, колотя жирным концом. Зверь начинал жить. Начинал здесь, в этом доме. Пока лишь первые неуверенные шаги делал он своими щупальцами, и одно из них ползло в мою сторону.