Побрившись, я предался отдыху в актовом зале ЖАКТа, созерцая копию картины товарища Розанова "Похороны жертв Октября".
Славно-то как. Даже мухи зудят убаюкивающе тихо. Пивка б "мартовского" или "темно-бархатного" да задрыхнуть часа на два, а то с этим уплотнением рабочего дня без очереди в лазарете окажешься. Это в январе лафа была: лежи себе на тюфяке да оставшиеся калории считай. Фунт хлеба - не ситного, а дикая смесь отрубей, макухи, лошадиного овса и сдобренной целлюлозой муки - позволял еле шевелить ногами. Вот мы и шевелили тогда до ближайшего строения с печью. Такой вот ночной дозор - сплошное нарушение. Нельзя было оставлять улицы без патрулирования. А угрожать людям оружием, как сейчас? А мордой в дерьмо Мандрусеву? Ничего нельзя. Даже то, что мы здесь около Владимирской площади - нарушение. Это полоса обороны флота...
Только не переступи я "нельзя", эта немецкая гадина могла бы пройти через фильтр контрразведки. Лунин правильную байку рассказал про деда. Когда в марте чистили город, Агафонов заловил одного типчика. Тоже оказался фрукт: держал на антресолях списки коммунистов и комсомольцев. А в штабе местной обороны самым активным активистом считался.
Ладно, пора идти. Надо отдать рапорт комиссару Теплову и получить законные часы на "сон и отдых".
Успел я как раз: за ближним к месту происшествия углом лоб в лоб столкнулся с нашим комиссаром.
- Где охрана места происшествия?! - набросилось начальство.
Сейчас будет есть с кашей! Однако против ожидания Теплов начал сопеть, топтаться на месте и, вообще, дал слабину, по которой стало ясно, что каша будет на второе. А на первое, видно, будет еще какая-то дрянь вроде охраны завалов.
- Ну, товарищ комиссар, люди вторые сутки без сна.
- Прекрати болтовню, Саблин! - закричал он, махая сжатым кулаком. - Будь здесь и никуда не уходи. Никуда! Понял?
- Понял.
- Сиди безотлучно. Я доложил по начальству, и скоро тебя сменят.
- И что?
- Пакет отдашь. - Теплов отнял от груди красносургучное послание с таким вздохом, будто я рупь за сто его утеряю и добавил, закатывая глаза: - Если вперед наших появится человек с "корочкой", проси его мамой родной, но пусть обождет. Ты никуда не суйся. В самом крайнем случае отдашь бумаги и отправишь Бейсенова. Он в команде...
- В какой команде?
- А-а, неважно! - комиссар махнул рукой, и, запрыгивая на подножку грузовика, успокоил себя. - Может, успеем?
Однако не успели. Едва только его тарантас покинул ЖАКТовский дворик, как во дворе взвизгнули шины, и высунулся из лихо тормознувшего автофургона техпомощи лысый майор:
- Где Агафонов?!!
- Товарищ майор, я...
- В машину! Быстро!
- Товарищ майор, мне приказано только в крайнем случае.
Брови лысого грозно надвинулись на глаза, в недоброй паутине которых уже плясало мое тоскливое будущее. Наверное, это и есть "человек с полномочиями".
- У меня приказ, товарищ майор.
Лысый побелел до цвета мамонтовой кости и раскрыл "полномочия" - цветной листик на последней страничке удостоверения. Радужный листик имел внизу личную подпись нового командующего фронтом и за любую проволочку в отношении "подателя сего" обещал различные неприятности вплоть до расстрела.
Я даже Бейсенова из таинственно поминаемой комиссаром "команды" взять не успел. На свою беду подскочившего ефрейтора Лиходея забрал пограничник вместо казаха и уже через четверть часа фургон подъехал к магазину "Силикат".
Ожидавший нас крепыш отрекомендовался капитаном Мальцевым и встретил типично русским приветствием:
- Лейтенант, мать твою! Где вы шляетесь?! До сбора десять минут!
За ним торчали двое и щерились в спину шумного командира.
Странные это были ребята. Один, стоявший вполоборота ко мне, имел манеры правонарушителя, только что покинувшего приемник где-нибудь на Малой Охте или Васином острове. На его руке синел обвитый змеей крест, а за голенищем резинового сапога торчал нож. Рубец ожога на поллица, как завершающий мазок художника, завершил портрет "гопника". Увидев меня, он отвернулся и отошел к двери магазина. Другой еще менее походил на бойца незримого фронта - слишком молодой и веселый. У него вообще не наблюдалось оружия, кроме узкого черного ящичка. "Молодой и веселый" приподнял пилотку.
- Волхов. Константин Сергеевич.
"Гопник", подбросив ногтем желтую монету, сказал капитану:
- Крысодавы уже в трубе. Вон травка пожженная.
Мальцев принюхался.
- Точно... Чего ж ты молчал, сявка? Ить видел и молчал. Ну, шпана, тебя стенка только жизни обучит!
Я достал документы.
- Товарищ капитан, необходимо вскрыть пакет.
- Ну, вскрывай.
- Нужно ваше разрешение.
- Разрешение! А на горшок захочется - тоже разрешение брать пойдешь?.. Ладно, давай, - сказал он, ломая сургуч. - Ты как первый раз замужем.
Сделав отметку, он отдал мне бумаги, напутствуя:
- Все как обычно. Сопровождаете нашу команду вместе с "плутоновцами". На вас - дезертиры, бандиты и обычные граждане, которые могут обнаружиться в подземелье. На огнеметчиках - прочая органика. Правда, с крысами сейчас перемирие...
У меня глаза на лоб полезли от этого заявления, но переспросить не удалось - "гопник" отомкнул дверь, отвесив дурашливый поклон.
- Добро пожаловать, гости дорогие.
Пройдя через подсобку магазина, мы очутились в каменной утробе бомбоубежища. За бункером явно присматривали. Печь-буржуйка была покрыта слоем свежей краски, в углу стопка дров, а большое ведро с кружкой на цепочке полнилось до краев водой.
"Гопник" задержался возле плаката "Изучай противогаз".
- Учи-и-ли, готовились к химобороне, аж подмышки облысели, а толку пшик. - Он прошелся по комнате, насвистывая "стаканчики". - Батя говорил, прессформы для резины за золото у немца покупали.
Капитан буркнул:
- Нашел место для воспоминаний.
А по мне, место как место. Нормальный блиндаж: столы, стулья, школьная доска, пучеглазый манекен в противоипритном костюме и набор стендов "готовься к ПВХО". Все по уставу: глазу упасть негде. Только радует удушенный человек с плаката - уж больно красочно изобразил страдальца неизвестный рисовальщик оборонГИЗа.
Снаружи донесся громыхающий топот, и в комнату ввалилось нечто похожее на шкаф в кожаной куртке. Верзила поправил заплечные баллоны с огнесмесью.
- Мальцев, а ты чего здесь прохлаждаешься? Майор давно в трубе ждет.
До этого спокойно копавшийся в бумагах капитан взорвался:
- Че ты орешь, верста валдайская! Какого хрена вы спустились, если уговор был встретиться на "грунте"!
Великан хмыкнул:
- Без разведки хочешь проскочить? А не боишься?
Мальцев медленно подошел к огнеметчику, медленно потянул его за пуговицу куртки и медленно сказал:
- Борзеешь? Начальство тебе тьфу, да? На меня опереться ногами можно, да?! - Капитан щетинился, отчего залысины перемещались на середину головы куда-то за уши. - Двери ногой открывать стал, да? Может, тебе еще и денег занять?!!
Амбал попятился на выход и, уперевшись в дверную коробку, звенел баллонами до тех пор, пока капитан не проорал, сотрясая бетонные своды:
- Па-а-шел вон отсюда!!!
Огнеметчик испарился, а злой вепрь Мальцев, рыча, понесся в дальний угол. Там он отодвинул противоипритного человека, за которым обнаружилась потайная дверь.