Блевотный росток обхватил ногу, потянув меня к хрипящему гнильем нутру. Попытка уцепиться за ржавый поручень изначально была дурацкой. Зверь или ногу бы оторвал или железную скобу.
Но что обиднее всего - забздел я.
Даже разрядник не вытащил. Только у самого земляного кратера сподобился на что-то военное - рассыпал пяток гальванических зарядов с белыми полосками.
Зажатый чавкающим объятьем, я видел смутные обрывки нелепых кошмаров, проносившихся в голове подобно грохочущим поездам. Кажется, и "помоги, Господи!" малодушным пятном легло на совесть. И захлебывающийся крик был. И не кольцо ЭФ-1 я дергал, а воротник с зашитой ампулой "Быстрая смерть". Но возле бетонного обрыва увидел я око чудовища и схватил чеку.
Это я не дам тебе жизни, падлюка. Не летящей смертью будешь ты, а воняющим в грязи червяком, жрущим падаль. И если что-то останется от тебя сейчас, то мои товарищи доведут работу до конца.
Ударил взрыв, и стало легко.
А потом, совершенно спокойно, я обнаружил себя лежащим на прежнем месте с гранатой в боевом положении. Чека блестела на мизинце.
- А-а-а! - понесся мой крик, а за ним полетела и фугаска.
Плохо полетела. Я ее и не бросил даже, а откинул двумя руками, как дохлую гусеницу - прямо в бездну. Фугаска ударилась о кромку этой бездны и скатилась вниз. Разорвавшись через пять секунд, сожрала весь воздух вокруг себя, обращаясь в ничто. И стремившееся в наш мир зло влетело в это ничто, мгновенно превратившись в такой же вакуум, плотно запечатавший найденное разведчиками ада окно.
А до этого бухнул, оказывается, карабин Михея, оторвав зверю жирную лапу, которой он тащил меня в пасть.
- Спасибо, брат, век не забуду.
- Да ладно, чего там, - отмахнулся Сарафанов, наводя карабин в сторону бывшей бездны. Оттуда поползли оставшиеся тонкие стебли, хотя и вялые, но многочисленно-готовые к поеданию.
- Прет нечисть!
Снова озарился огнем карабин, плавя шевелящихся червячков кислотным патроном. Теперь все. Ежели гад не смог принять облик, он уже не боец, так - дрянь мелкая. Как я его... воздухом!
- Слушай, а где Волхов? Руис?
Михей осмотрелся вокруг и, кинув десяток спецовок на цементные мешки, присел с видимым удовольствием.
- Эй, мучачо, где ты?
Слабый голос, больше напоминающий отвратительную по выговору брань, зашелестел невдалеке.
- La mazmorra del diablo, проклятый колдун чуть не убил меня.
Михей, скрестив ноги на трупе Собачакина, резвился:
- Какой нехороший колдун! Задумал убить мирного спеца, товарища Руиса Хименеса.
- Коста мертвый. - Испанец еще два раза переставил подгибающиеся ноги и словно мягкая кукла привалился к стене.
- Что?!
Сарафанов метнулся в темень, я за ним, но внезапно спружинивший Руис бросился наперерез.
- Не велеть, не взять, este hotel! - хрипел испанец, отталкивая нас, потому что после установления факта смерти в бою с чужаком, к осназовцу могли подойти лишь штрафники-похоронщики.
- Иди к черту! - рвался Михей и, не совладав с рослым испанцем, в бессилии ударил железную дверцу шкафчика. Я скрипел зубами, переживая вскипевшую боль несправедливой утраты.
Руис следил исподлобья за каждым нашим движением.
Потихоньку отпустило. Мы стали готовить к утилизации трупы убитых нами тварей. Фиксаторов не оказалось и пришлось обматывать трупы Собачакина и адского сварщика изолентой. Накладывая крест под коленями, немного успокоившийся Сарафанов сказал мне:
- Гляди, чтоб клеилась, а то интенданты срок годности всегда на два множат.
Сварщика запеленали, и я отправил ребят на воздух, оставшись на вахте. У выхода Руис обернулся.
- Может, я останусь, командир?
- Давай-давай, не спотыкайся. У меня нога что-то... Посижу здесь.
Испанец ушел, а я поудобней умостился возле подвального оконца. С лодыжкой было и вправду не очень. Земельная погань, кроме того что суставы чуть не вырвала, так еще и мясо кое-где окружилось черной пленкой. Весь почти санкомплект потратил: и калиевый раствор, и вонючий пластырь, и центамин, и полную банку ультрамагнезии. Надо еще соль втереть на профилактику. Звякая угнетающим никелем шприца, я вдруг почувствовал, как мелко задрожал воздух...
Вот, значит, какой он!
На старых гравюрах Хога изображают патлатым зверем с клювом, острым и длинным. А на деле это и не клюв, хобот какой-то висит вместо носа.
Уродец начал раскачиваться на длинной ножке, цепляясь за край пирамиды. А мне как-то впополаме - сижу, радуюсь. Страха, вообще, никакого, только магнезия булькает. Хотя знаю, что рядом путь в могилу. Не превратился он в замкнутое поле энергии, которое кельты прозвали баньшей. Не добрал силы варяг, которая делает его круче любого призрака и теперь он злой и маленький, как вонючий зверь скунс, имеющий три полоски на брюхе. Вот все, что осталось - недоношенный отросток со злобными глазками.
Но оружие далеко. Понимаешь только в подобных ситуациях, что все инструкции писаны кровью. Пропечатано ведь на первой странице крупными буквами для тупых: ОРУЖИЕ НАГОТОВЕ, ПОКА НЕ СДАН ТРУП ЧУЖАКА.
Ну, какого лешего надо было совать разрядник в гармошку батареи?! Думал, чтоб не потерялся, думал - неудобно с ним за пазухой. Хлебай теперь. Сейчас эта жертва аборта добавит удовольствий.
Блестящая рукоять была почти рядом, в двух шагах, вот только сделать эти два шага я не мог. Во-первых, раздулась нога, а во-вторых - я сильно потратился на отдых. Ничто не могло сейчас заполнить мягкую пустоту внутри. Казалось, что сам воздух настолько тяжел, что пальцем не ворохнуть. А подлая близость оружия только рассыпала бессильную злость. Проклиная неистребимую свою проклятую забывчивость, я цапнул-таки ветра в аршине от разрядника.
Батарея отопления, наверное, делалась из меди. Голова зацепила самый ее край, но столь мощно, что раздавшийся вслед за боданием металла звон подкинул волосатого уродца в углу. Хог подпрыгнул, оторвавшись, наконец, от грешной земли, а через секунду его обрубок корчился в солевом потоке, извергаемым засунутым с улицы шлангом. Василий, скачав остаток рассола мне на голову, заглянул в подвал и подмигнул, стряхивая капли со шланга.
- Ждете? Так мы закончили! Можете приступать к зачистке.
ЗОРГ
- Слушай, Руис, откуда имя такое взялось, - Эрмагунд, - любопытствовал Сарафанов, разливая по чашкам наркомовскую жидкость. - По-немецки, что ли?
Хавьер, перекладывая бумаги в Костином шкафчике, извлек мышиного цвета папку и протянул ее через стол.
- Т-э-э-к, - заслюнявил пальцы Михей. - Эгунд, он же Ифрис. В скандинавской мифологии повелитель змеиного огня. У финских племен - дух болотного тумана, выходящий на поверхность и нападающий на людей. Возможно Эгунд - это скопление статичного электричества в почве либо атмосферная воронка, забирающая воздух подобно небольшому водовороту... Так... угу-м... ага... О! Наиболее известный случай, подтвержденный многими, произошел в 1822 году близ Юккалы и вызвал смятение умов. Изгнание болотного духа описано старцем Антипием в "Житиях"... А поновее ничего нет?
- Пособие читай, - сказал и потом ругнулся по-испански Руис, - и тебя, кажется, поставили пить водку. М-м-м... лить водку!
- И что, и налью. У тебя в Мордобе днем с огнем такой, а?
- В Кордобе, Михельо. Понимаешь, в Кор-до-бе!
Испанец возмущался, размахивая кожаными рукавами, но размах был чуть больше, возмущение чуть громче, а гораздо больше обычного закатывание глаз убеждало, что их владелец кричит больше из привычной необходимости. Их что-то давнее связывало, иначе взрывной камерадос не позволил бы ухмылки в адрес милой Родины. Да и Сарафанов не стал бы ерничать. В безусловном признании Хавьера как храбреца и умелого воина была изрядная доля уважения к его стране.