– Оксана? Вот радость-то! Заходи, – дверь открылась.
Окси поднялась на второй этаж по узкой лестнице. Лиза уже встречала ее на пороге.
Она практически не изменилась внешне, Илья не наврал. Все то же каре с челкой, хрупкая фигура, белая кожа. Одета просто, в трикотажный спортивный костюм за пару тысяч рублей, «Гуччи» и «Прада» забыты. Похоже, Лиза наигралась, ей больше не хотелось расфуфыриваться. А ведь когда-то и по дому щеголяла в брендовых шмотках и кидалась тапочками «Диор» в деда и Окси, когда они пытались ее вразумить. Но сейчас, в трениках неизвестного лейбла, держалась Лиза увереннее, чем когда-то. Канада так на нее повлияла? Всем известно, что в высокоразвитых странах к инвалидам относятся как к полноправным членам общества.
– Здравствуй, дорогая, – обняла давнюю подружку Лизонька. – А я же тебя искала! В соцсетях несколько Оксан Паниных, только среди них тебя не оказалось.
– Да, у меня совсем другой ник.
– Какой? – полюбопытствовала Лиза.
– Окси.
– А еще я на твое место ходила, где ты раньше выступала. И в «Ромовую бабу» зашла, вернее, в то кафе, что вместо него открылось. Мне там не понравилось. Помнишь, я морщилась от запаха алкоголя? – Они частенько там сиживали. Алексей Петрович выпивал пару стопочек коньяка, а девочки лакомились пирожными, и Лиза жаловалась на вонь. – Так вот, мне так не хватало этого духа! Пицца имеет дивный аромат. Но заведения, где ее подают, есть в каждой стране и городе. А «Ромовая баба» была только у нас. Как можно было ее закрыть?
– Я как раз оттуда. Официант сказал мне, что видел тебя, вот я и примчалась.
Лиза провела гостью в гостиную. В ней ничегошеньки не изменилось: ни обстановка, ни атмосфера.
– Я думала, вы продали эту квартиру, – сказала Окси, когда они уселись на диван, обитый бордовым плюшем.
– Ни за что на свете!
– Или сдали.
– Нет, в ней не должно быть чужих. Квартира стояла закрытой все годы. Отец мог себе позволить ее содержать.
– Как он?
– Хорошо. Много путешествует, работает удаленно.
– Все еще женат?
– Нет, давно развелся и стал идейным холостяком. А мама уже в третий раз пошла под венец.
– Ты из-за этого вернулась? – Окси подумала, что Лизе опять были не рады в новой семье родительницы.
– Нет. Мамин муж замечательный мужик. У него самого трое детей, один из которых аутист. Он был рад и мне, и брату. Просто мне захотелось вернуться в Россию. Я скучала по ней, по родному городу, этой квартире.
– По ней я тоже скучала, – призналась Окси. Сидя на плюшевом диване и глядя на стенку с хрусталем, что надарили Алексею Петровичу студенты, она поймала себя на мысли: наконец я оказалась дома… Хотя дома у нее никогда не было!
– Ты нашла своих родителей?
Оксана вздрогнула. Так хорошо все было… И вот нате вам!
– Ты копила деньги, чтобы нанять детектива, который их разыщет.
– Они умерли, – скупо ответила Окси.
– И поэтому ты оказалась в детском доме?
Легче было соврать, поэтому она ответила утвердительно и тут же перевела разговор:
– Какие у тебя планы?
– Хочу бизнесом заняться. У меня есть нужное образование, небольшой опыт в управлении частным предприятием и… – она сделала паузу, которую можно было назвать театральной, – богатый папа!
Последнее заявление произвело впечатление на Окси. Молодец, Лизонька, соображает, что важнее. Кому сдались тут, в России, ее образование и опыт? Если не бабки, то связи, вот что поможет бизнесу…
– Ты его разлюбила? – услышала Окси вопрос и не сразу поняла, о чем или ком речь. Но ей тут же кинули подсказку: – Папу моего?
– С чего ты взяла, что я?..
– Как кошка была в него влюблена, – безапелляционно заявила Лизонька.
– Да, он мне нравился, приятный человек…
– Ха-ха-ха!
– Я к тебе пришла не для того, чтоб ты надо мной насмехалась.
– Надеялась встретиться с моим отцом?
– Нет. С тобой хотела…
– Я же тебе не нравлюсь.
– Петр сказал? – Окси вспомнила их разговор.
– Нет, я чувствовала это. Ты сначала прониклась к деду, потом к папе – к обоим по-разному. А я могла вас соединить.
– Лиз, ты временами была отвратительной и раздражала всех, но мы терпели.
– Дед и папа – ради меня, – а ты из-за них. Понимаю и не осуждаю. Я с тобой тоже некоторое время дружила только потому, что мне нравился Костя.
– Буров?
– Да, твой кореш. Я и на улицу, где ты выступала, выходила только в надежде на то, что он появится. И если это случалось, я была на седьмом небе. А как-то он мне свои перчатки отдал дешевые, все в катышках. Но он снял их с себя, потому что у меня руки замерзли. Я их хранила долгое время, даже в Канаду увезла. Но там мама их выкинула, приняв за мусор. Я так плакала тогда…