– За полтора часа, если ехать на общественном транспорте. Придется пересадку делать.
– А на такси?
– Сорок минут.
– Я буду через сорок минут, – сказала она матери. – Жди!
Закончив разговор, Аня сунула телефон в сумку, а из нее достала кошелек.
– Мама в Следственном комитете, – затараторила она. – Примчалась, хотя ее не вызывали. Решила чем-то помочь следствию.
– Молодец.
– Да, конечно, только дело в том, что у нее психическое отклонение. Она двадцать лет страдала от агорафобии в разных формах: от легкой до самой тяжелой. Каким-то чудом ее преодолела, но сейчас запаниковала. Ей нужна моя помощь.
Точно не в отца пошла. Хорошая.
– Сколько такси стоит примерно? – спросила Аня у Марины, когда они вышли в прихожую.
– Четыреста-пятьсот. Точно не скажу.
Девушка погрустнела. В ее кошельке лежало всего две сотни. Марина взяла свой, достала из него пятисотку и протянула Ане.
– Держите.
Та смутилась, покраснела:
– Нет, спасибо, у меня есть деньги.
– Берите, не спорьте. В долг. Отдадите, когда сможете.
– Спасибо вам! Я верну обязательно. Вы мой телефон запишите. – Она продиктовала его и стала торопливо обуваться. – И если Оксана отзовется, дайте номер ей. Если захочет со мной познакомиться или на похороны Николая прийти, пусть позвонит.
Марина заверила ее, что так и сделает. На том и распрощались.
Глава 6
Они встретились в «секретном» месте.
Заброшенное кафе на окраине парка. От него остались только домики, в одном из которых когда-то была кухня, барная стойка, сцена для выступлений. В тех, что поменьше, собирались за столом компании. Но кафе не выдержало конкуренции, закрылось. Его пару раз пытались реанимировать, но после того, как комнаты смеха и страха утратили свою былую популярность, в эту часть парка перестали ходить. Случайные люди не в счет, на них не заработаешь. Кафе окончательно прекратило свое существование, но благодаря охране парка не превратилось в помойку.
В домиках сохранилась деревянная мебель и застекленные крохотные окошечки. В них можно было посидеть, укрыться от непогоды.
Оксана зашла в тот, где встречалась с человеком, который стал для нее особенным…
О нем она даже Костику рассказывать не хотела и считала, что имеет на это право – у каждого должно быть что-то сокровенное.
При Окси был термос с кофе и упаковка вафель, самых обычных – купила в ларьке у входа в парк. Налив кофейку в крышку, она собралась сделать глоток, как дверь отворилась.
– Опаздываешь, – заметила Окси. – А работаешь в ДК, что в десяти минутах отсюда.
– Я вообще не хотела приходить. Незачем нам вместе светиться, – ответили ей.
– Мы на окраине парка. В заброшенном кафе.
– Да, но мало ли…
– Я готова рискнуть.
– Ты – конечно. Тебе же ничего не грозит.
– Я не сдам никогда и ни за что. Так что тебе тоже. Но серьезно поговорить нам надо.
– О чем?
– О родителях. Я уже не уверена, что Злата и Николай мои папа и мама.
– Зря сомневаешься. Мое слово – железно, и ты знаешь это.
– Откуда? Мы с тобой знакомы полтора года. Ты, по сути, чужой мне человек. И не важно, насколько сильно я к тебе прониклась. Сегодня ко мне явилась женщина, которая предположила, что она моя мать. Но если бы это было так, я родилась бы на год раньше. Так что, увы…
– Кто к тебе явился?
– Варенька, твоя «роднулечка». Да не одна, а с подружкой.
Анна Ивановна Кулеж, директор ДК машиностроителей, поплыла лицом. Оно буквально сползло вниз.
– Да-да, Марина, моя соседка и твоя работница увидела мужчину, от которого Варя когда-то забеременела, уловила сходство между ним и мной и решила воссоединить потерявшихся родственников в лучших традициях Болливуда.
– И что ты им сказала на это? – Анна опустилась на деревянную лавку и стала обмахиваться перчатками, хоть было не жарко.
– Заявила, что знаю, кем были мои родители. Но теперь я сомневаюсь – ты не предоставила мне никаких доказательств…
– Если бы я могла, – вздохнула Кулеж. – Но ты, в принципе, можешь провести анализ ДНК, у полиции остались материалы. Кровь точно.
– И как это будет выглядеть?
– А Николая еще не похоронили. Сходи на церемонию, незаметно вырви волос и отнеси в центр, где проводят анализы.