– Озабоченная дрянь.
Окси с Кулеж соглашалась – Злата такой и была.
– Мы убьем ее у вас в «Хрустале».
– Почему именно там? Разве это умно? В клубе народ, охрана и камеры.
– Отследи «слепые» места и стащи форму уборщицы. Об остальном не беспокойся.
– Как же мне не беспокоиться? А если тебя поймают?
– Я тебя не выдам.
– Но тебя посадят.
– Значит, придется отправиться на зону, – беспечно пожала плечами Анна Ивановна. – Но я уверена, все будет ништяк. У меня хорошее предчувствие.
Оксана сделала, как велели – позвонила подруге, когда Злата явилась в «Хрусталь» в очередной раз. Она же впустила ее через служебный вход. До последнего Оксана не верила в то, что Кулеж совершит задуманное. У нее либо не получится из-за обстоятельств, либо (и это скорее всего) она струсит. Но когда в туалете раздался крик, а потом в зал ввалилась девушка с окровавленными руками, Окси поняла, как ошиблась в Анне. Эта женщина не из трусливых, и она действительно удачлива. И подкараулить смогла, и убить, и уйти из клуба незаметно.
А Оксану трясло так, что ей казалось, еще чуть-чуть и сердце остановится. Но оно всего лишь ныло, как обычно. Каким-то чудом она взяла себя в руки и смогла дать показания.
– Я хотела все отменить, – призналась Окси Анне Ивановне на следующий день после убийства. Тогда они встретились в этом же секретном месте. – Я искала тебя, чтобы дать отбой, но не нашла.
– Почему передумала? Струсила?
– И это тоже. Но главное – Злата передала мне записку со своим номером телефона и просила позвонить ей.
– Что она хотела тебе сказать?
– Теперь не узнаем. Я надеялась, что она одумалась и хочет со мной поговорить откровенно.
– Не смеши меня, – фыркнула Кулеж. – Скорее всего, она к тебе подкатить решила.
– Ты говоришь, как Жужа. Но она-то всего не знает…
– Злата и ко мне приставала, но я не по девочкам. Ей было все равно с кем, когда одно место чесалось. Шлюха. А ты похожа на активную лесбиянку, такие не хуже мужиков отодрать могут.
– Бывают у нас и такие, но Злата не проявляла к ним интереса.
– К ним нет, а к тебе – да. Ты же не только привлекательна, но и талантлива, – не забывала о лести Кулеж.
– А что мне сделать с запиской? Сжечь?
– Оставь. Кто-то мог видеть, как она передавала ее тебе, и ты на очередном допросе ее покажешь, чтобы доказать свою правдивость. Кстати, не забудь сказать, что Злата тебя домогалась. Это хорошая версия, убедительная.
Окси так и сделала. И, как это ни странно, перестала беспокоиться. Уверенность Кулеж передалась и ей.
Через неделю, опять же в пятницу, днем Анна Ивановна позвала подругу на встречу в парк.
– Сегодня к нам на «Вечер, кому за тридцать» придет твой отец, – сообщила Кулеж.
– Откуда ты знаешь?
– Я видела его у ДК. Он стоял у афиши с каким-то мужиком и звал его туда. Тот идти отказался, тогда Николай заявил, что пойдет один и все бабы ему достанутся.
С отцом Окси тоже встречалась, и он уверял, что не знал никакой Златы. Но Кулеж предупреждала ее о том, что Николай хитрюга и враль. Его она не возненавидела, хотя папашка, пожалуй, не лучше мамашки будет, и место ему в том же аду, что Злате. Да, она не верила в него, как и в рай. Но если вдруг ошибалась и она, и Анна Ивановна, то этим двоим предстоит вечно жариться на сковородке вместе с другими грешниками.
– Ты сообщила мне о том, что отец придет в ДК для того, чтобы я тоже туда явилась? – спросила Окси.
– Да.
– Зачем? В его глаза я уже заглядывала…
– Тебе не кажется, что он должен присоединиться к Злате?
– Ты хочешь убить и его?
– Нет, я хочу, чтобы это сделала ты.
– Не смогу, прости.
– Тебе так кажется. Убивать не сложно, как и уходить от ответственности. Тебе еще и легче будет, чем мне, – у нас нет камер, как и дневной охраны. Я дам тебе ключи от пожарного входа, оставлю униформу уборщицы, а отвертку ты найдешь в своем клубе за портьерой. Я оставила ее там для тебя еще неделю назад.
– Ты уже тогда планировала убийство Николая?
– Не то чтобы планировала… Но не исключала. Но раз такой случай представился, нужно им воспользоваться.
– Я не смогу убить человека! – перешла на крик Окси. – Сделай это сама, раз так легко.
– Мне нужно обеспечить себе железное алиби. Иначе никак.
– Но я не ненавижу Николая.