Но тогда Чарли казалось, что у нее есть все, что нужно. Возможность заниматься любимым делом и получать за это деньги, а также поклонники и любимая девушка. В то время Чарли любила повторять: «Наверное, я уже умерла и попала в рай!».
Она была уверена, что это счастье будет длиться вечно. Поэтому то, насколько быстро и резко, одномоментно оно закончилось, стало для Чарли серьезным ударом. Очень часто жизнь не готовит нас к ударам. Они просто случаются вдруг и оставляют человека убитым и оглушенным. Остается только в ужасе озираться по сторонам и недоумевать, как мог солнечный ясный день так быстро превратиться в черную непроглядную ночь.
Хотя, конечно, предпосылки были. Они есть почти всегда, просто мы предпочитаем не замечать их. Отношения Чарли и Дженни начали ухудшаться примерно через полгода после того знаменательного выступления, на котором Дженни призналась Чарли в любви. Эти полгода до ухудшения были, возможно, их самым счастливым периодом. Дженни уже не стеснялась говорить о своих чувствах, и Чарли была счастлива слышать те слова, которых так давно жаждала. Все свободное время Чарли и Дженни проводили вместе. Долгими вечерами и ночами они говорили и говорили, обсуждая все, что их волновало, делясь друг с другом мечтами и планами. Они любили друг друга. Любили той страстной любовью, на какую способна только юность. В сексе между ними было полное взаимопонимание, Чарли даже представить не могла, что можно желать кого-то так сильно. И это желание не угасало со временем ни на секунду. Стоило ей увидеть, как Дженни прикусывает свою пухлую нижнюю губу, или как она закидывает волосы за спину, оголяя шею, как в нее словно вселялся демон, а глаза застилал туман с трудом контролируемого вожделения. И Чарли была уверена, что Дженни чувствует то же самое. До тех пор, пока у них не состоялся один не очень приятный разговор. Начался он вполне безобидно. Уставшие после секса они лежали в кровати Чарли. Был поздний вечер. По комнате плыли огни изредка проезжающих машин, а к потолку поднимались облака сигаретного дыма. Они обе курили. Было прохладно, и Дженни прижималась к Чарли всем телом, изредка вздрагивая.
- Подумать только… - прошептала Дженни. – Именно ты стала моей первой настоящей девушкой.
- Что значит «настоящей»? – усмехнулась Чарли. – Ты ведь и до меня с кем-то встречалась.
- Но ведь у нас с ними не было ничего серьезного. Даже секса не было. С ними я никогда этого не хотела. А тебя я захотела сразу, как только увидела.
- Взаимно. Ты была тогда такой соблазнительной со своей жвачкой, - Чарли улыбнулась, ощущая, как в груди разливается тепло этого воспоминания.
- А ты?
- Что я?
- Ты хотела с кем-нибудь секса до меня? – спросила Дженни.
- Нет, - честно ответила Чарли. – Наверное, у меня заторможенное развитие.
- А как ты думаешь… ты могла бы когда-нибудь захотеть кого-то другого?
- Кроме тебя? – удивилась Чарли.
- Да. Кроме меня.
В то время даже одна мысль о том, чтобы захотеть кого-то другого, а не Дженни, казалась Чарли просто невероятной. Дженни была для нее всем. Подругой, музой, любимой. Как можно отказаться от всего и захотеть чего-то другого? Если у тебя уже есть все, разве тебе может понадобиться что-то еще?
- Мне трудно представить что-то подобное, - ответила Чарли. – А почему ты спрашиваешь? Ревнуешь, что ли?
- И да, и нет. Число твоих поклонников растет с каждым днем. Кто знает, вдруг однажды ты взглянешь на кого-нибудь из них другими глазами.
- Исключено. Я ведь только тебя люблю, и ты это знаешь.
- Но ведь любовь и секс никак не связаны, - продолжала упираться Дженни. – Я не спрашиваю, могла бы ты разлюбить меня. Я спрашиваю, могла бы ты захотеть кого-то другого, продолжая любить при этом меня. Просто желание, не связанное ни с какими чувствами.
- Для меня желание всегда связано с чувствами, - Чарли начинал пугать этот разговор. Если Дженни не ревнует, то к чему она клонит?
- Но ведь у тебя кроме меня никого не было. Неужели ты думаешь, что можно всю жизнь желать только одного человека? Неужели ты думаешь, что ты никогда не захочешь попробовать то же самое с кем-нибудь другим. Например, с парнем.
Волна холода прошла у Чарли по позвоночнику, отмечая один позвонок за другим.
- Парни меня никогда не привлекали, - мрачно ответила Чарли. Она не стала добавлять, что такое может случиться только с Дженни, которой уже доводилось встречаться с парнями. Ей не хотелось ссориться и изображать ревность. В то время Чарли была еще довольно спокойной, ей было еще далеко до той истерии, которая потом возьмет над ней верх. Тогда Чарли еще не могла завестись с пол-оборота. Тогда Чарли еще хотелось сделать вид, что все нормально. Ей не хотелось придавать значения этому странному разговору и размышлять о том, к чему он может привести в будущем. Поэтому она приподнялась и сказала:
- Извини, я хочу в туалет.
Когда Чарли вернулась из туалета, Дженни больше не пыталась заговорить об этом. Она выглядела вполне успокоенной и довольной жизнью, она снова шутила, и Чарли с облегчением решила, что все в порядке. Все действительно в порядке, иначе и быть не может, ведь им с Дженни суждено провести вместе остаток жизни.
Однако хоть Чарли и не хотела признаваться себе в этом, но тот разговор навлек какую-то тень на их отношения. Чарли невольно возвращалась к нему мыслями, и это постоянно портило ей настроение. Еще через два месяца, когда пришла весна, и до выпускного Дженни осталось совсем немного, Чарли начала замечать, что ее возлюбленная стала какой-то отстраненной. Она могла глубоко задуматься о чем-то и перестать слушать Чарли. Это происходило не только когда они разговаривали, но и когда Чарли пела ей свои песни. Со всё возрастающей обидой Чарли замечала, что Дженни сидит с отсутствующим лицом и совсем не слушает ее песню. Но и тогда Чарли находила для Дженни оправдания. Ведь у нее сейчас нелегкий период. Ей необходимо подготовиться к выпускному, необходимо принять окончательное решение о своей дальнейшей судьбе. Это Чарли уже решила, кем ей быть, а для Дженни все не было так просто. Ей приходилось думать о том, стоит ли подчиниться воле родителей и поступить на юридический факультет или поддаться велению души и стать археологом, о чем она всегда мечтала.
Чарли была уверена, что когда у Дженни все в жизни утрясется, она снова станет сама собой, и к ним вернется что-то, что они потеряли. Если бы тогда Чарли могла хотя бы представить, о чем Дженни думает на самом деле, она бы перестала тешить себя глупыми иллюзиями и ушла бы раз и навсегда, хлопнув дверью.
Но любовь настолько ослепила Чарли, что она не хотела замечать явные перемены в отношениях с Дженни. До выпускного оставалось три месяца. Последние три относительно счастливых месяца в жизни Чарли.
========== 10 месяцев и 2 дня ==========
Мы это сделали! Мы достали проектор. Это было непросто и заняло у нас два дня непрерывных поисков. Сначала мы сходили в магазин, но проектора там не оказалось. Однако я была уверена, что раньше видела его там. Это было, когда я только попала на остров. Удивительно, как мое неадекватное сознание смогло заметить это. Когда я спросила, не покупал ли у них кто-нибудь проектор за последние полгода, выяснилось, что покупали. Это была старушка, миссис Форд, живущая на другом конце острова.
Вздохнув, мы с Тэсс отправились к ней в гости, прихватив с собой имбирного печенья. Миссис Форд оказалась довольно милой старушкой, она радушно приняла нас и была рада рассказать все, что вспомнила о своей жизни. К счастью, вспомнила она не очень много. За разговорами она угостила нас чаем с лимонным пирогом. Но все это было напрасно, потому что месяц назад она отдала свой проектор миссис Фаербах.
Захватив еще печенья, на следующий день мы отправились к миссис Фаербах. Она приняла нас без воодушевления и с большой неохотой и смущением сообщила, что проектор сломался, поэтому она до сих пор не вернула его миссис Форд. Впрочем, миссис Фаербах очень обрадовалась, когда мы вызвались починить проектор, если она даст его нам. От радости она тоже собралась кормить нас каким-то пирогом, но мы, прихватив проектор, поспешно ретировались.