- Сделать… - Тэсс задумалась. – Если честно, мне сейчас совсем ничего не хочется. Разве что… Ты правда могла бы сделать для меня кое-что?
- Да. Все что угодно.
- Но я ведь даже еще не попросила, - усомнилась Тэсс.
- Я же сказала, что все сделаю, - честно ответила Чарли. Собственное бессилие сводило ее с ума, и она действительно готова была на что угодно.
- Тогда… ты могла бы попеть для меня под гитару? Те песни, которые ты можешь вспомнить. Единственное, что я хочу – это слушать, как ты поешь.
- Хорошо, - кивнула Чарли. – Только я не уверена, что я в голосе сегодня.
- Ничего. Мне все равно понравится.
Чарли сходила за гитарой, вернулась на кровать и села поудобнее, пытаясь достать из памяти свои лучшие песни. Чарли знала, какую песню хочет услышать от нее Тэсс. Но Чарли не готова была возвращаться к Best of me, поэтому начала с относительно безобидной песни про борьбу с самим собой. Ее голос оказался в лучшей форме, чем она думала. Только иногда он предательски подрагивал, когда Чарли позволяла себе вернуться мыслями к болезненной теме.
Тэсс безотрывно смотрела на движения ее пальцев по грифу гитары, словно это ее завораживало. Она почти не моргала, и Чарли пугал этот мертвый остановившийся взгляд. Что сейчас творится у этой девочки в голове?
Осторожно Чарли перешла на песни о любви. В конце концов, они составляли самую значительную часть ее репертуара. Смутно Чарли догадывалась, что посвящены они Дженни. В конце концов, о какой еще несчастной любви Чарли могла петь? О каком предательстве? Вряд ли вокруг нее вились сплошные предательницы. Чарли вообще не могла припомнить, чтобы у нее вообще хоть с кем-то, кроме Дженни, были серьезные отношения.
- Ты часто о ней думаешь? – спросила Тэсс, словно читая ее мысли, когда Чарли закончила очередную песню.
- Нет. Она для меня – пустое место. Я даже вспоминать ее не хочу.
- Но такие обиды так просто не забываются, да ведь?
- Я думаю, обиды вообще не забываются, Тэсс. Если ты не Иисус, конечно.
- Я – точно не Иисус, - вздохнула Тэсс. – Значит, свою обиду я тоже никогда забыть не смогу. И не смогу простить этого человека. Кем бы он ни был.
- Может, его и не надо прощать, - голос Чарли стал жестким. – Лично я желаю ему мучительной смерти и всех мук ада.
- Ну вот… Мы снова думаем о нем, - Тэсс зажмурилась. – Я не могу отвлечься дольше, чем на несколько минут. Прости, я знаю, что ты стараешься… Но я сегодня плохой слушатель.
- Ничего, не извиняйся ради Бога, - Чарли отложила гитару и нашла руку Тэсс под одеялом. Она была ледяной.
Тэсс едва заметно дрожала.
- Меня тошнит, - пожаловалась она. – Я вспоминаю все новые и новые подробности. Это невозможно остановить. Это сводит меня с ума. Я вспоминаю все, кроме его лица.
- Ты… хочешь рассказать мне о чем-нибудь? – дрогнувшим голосом спросила Чарли. – Может, тебе станет легче, если ты будешь говорить об этом, а не держать в себе, пытаясь забыть?
- Я не знаю, - прошептала Тэсс. – Мне стыдно говорить о таком. Особенно с тобой.
- Почему «особенно со мной»?
- Не знаю, - повторила Тэсс. У нее был совсем растерянный и беспомощный вид.
- Но тебе нечего стыдиться, - Чарли усилием воли вернула своему голосу обычную твердость. – Ты ничего плохого не сделала.
- Откуда ты знаешь? – Тэсс подняла на Чарли испуганные глаза. – Вдруг в том, что случилось, есть и моя вина? Вдруг я как-то… разозлила этого человека?
Чарли лишилась дара речи от ужаса, что Тэсс могла прийти в голову такая мысль.
- Тэсс… Такие преступления совершаются не от злости. Этот человек – просто мерзкий педофил, извращенец. На твоем месте могла оказаться любая другая девочка. Ты ни в чем не виновата.
- Тогда может быть, я сделала что-то ужасное, и Бог решил так наказать меня?
Эти слова напугали Чарли еще больше. Она не создана была для того, чтобы вести подобные разговоры. Она терялась, чувствуя себя все более беспомощной, бестолковой.
- Я уверена, что это не так… Это просто… какая-то кошмарная случайность. Жертвами маньяков становятся невинные люди, а не великие грешники. Тебе просто не повезло.
- Но почему именно мне? – жалобно спросила Тэсс. – Почему это случилось именно со мной?
- Если бы я только знала… - прошептала Чарли. – Если бы я только знала, почему с хорошими людьми случаются ужасные вещи. Прости, но я не знаю, Тэсс.
- Возможно, когда-нибудь я узнаю это. Возможно, мне просто нужно больше вспомнить о себе.
- Может быть. Но сейчас постарайся сделать перерыв в своих воспоминаниях, хорошо? Тебе нужно отдохнуть.
- Постараюсь… Чарли?
- Да?
- Я хочу в туалет.
- Сходить с тобой?
- Да, пожалуйста. Если тебе не трудно. Я… Мне страшно идти одной. Это глупо, я понимаю…
- Это не глупо, - перебила Чарли. – Все нормально. Я схожу с тобой. Заодно отнесу на кухню твой завтрак и поставлю его в холодильник.
Тэсс поднялась с кровати и неуклюже обулась. Ее движения были какими-то надломленными, они утратили свою обычную грациозную плавность.
Сможет ли Тэсс когда-нибудь стать прежней? С тянущей и тупой болью в области сердца Чарли подумала, что это вряд ли возможно.
========== Чарли и Тэсс. Осколок № 53 ==========
Тэсс увядала на глазах. Два дня прошло с тех пор, как она вспомнила о том, что с ней сделали. И за эти два дня Тэсс вставала с постели, только чтобы сходить в туалет. Она ничего не ела. Почти не разговаривала. Она просто лежала, завернувшись в одеяло и подобрав под себя ноги, и смотрела в одну точку. Иногда Чарли играла для нее на гитаре, и Тэсс оживала, но ненадолго. Несколько песен – и ее взгляд снова стекленел, а губы подрагивали. Чарли пыталась разговорить ее, но это было невозможно. Тэсс закрылась даже от нее. То, что она пережила, было слишком ужасно, чтобы говорить об этом вслух. И Чарли могла только догадываться, какие еще подробности Тэсс удалось вспомнить.
Сама Чарли почти не спала, ее голова все время раскалывалась, а в горле стоял комок, который она никак не могла проглотить, сколько бы ни пила воды. Она не отходила от Тэсс ни на минуту, она даже пыталась читать ей книги. Она чувствовала себя совершенно разбитой. Ей казалось, что она ломится в закрытую железную дверь, которую никогда не сможет пробить.
Утром третьего дня Чарли решила сделать то, на что никогда не пошла бы при других обстоятельствах. Но когда она говорила, что готова сделать для Тэсс что угодно, она не лгала.
Тэсс еще спала, а Чарли выбралась из постели на рассвете, тихонько оделась и спустилась вниз. На пороге маяка она выкурила одну сигарету для храбрости и отправилась в путь. Она надеялась, что успеет вернуться до того как Тэсс проснется. Чарли запоздало сообразила, что нужно было оставить записку, но снова возвращаться было уже поздно, к тому же, она могла разбудить Тэсс, и тогда всю затею придется отложить на неопределенный срок.
Поэтому Чарли только закусила губу, раздавила окурок в песке и пошла. Через полчаса она была уже у дома Джозефа.
«Главное, чтобы этот старый козел оказался на месте, - подумала Чарли». В ней закипала злость. Чем ближе она подходила к жилищу смотрителя острова, тем меньше становился страх и тем сильнее – ярость. Когда Чарли громко постучала в дверь, она уже почти убедила себя в том, что это Джозеф во всем виноват.
Джозеф открыл ей через минуту. Чарли слышала его неторопливые шаги за дверью, и рассердилась еще больше.
- Ты? – хмыкнул Джозеф, когда увидел на пороге Чарли. – Вот уж кого я ожидал сегодня увидеть меньше всего, так это тебя. Наверное, вечером будет ураган, если сама Шарлотта решила снизойти до меня. Да проходи ты уже, а то спалишь меня взглядом…
Чарли переступила через порог. Она впервые оказалась дома у Джозефа. Обстановка здесь чем-то напоминала обстановку причального домика, но у Чарли не было времени особо разглядывать это место.
Джозеф закурил и с любопытством посмотрел на Чарли, словно она была диковинной зверушкой в зоопарке, а не просто куском дерьма, прилипшим к ботинку.