И так как мы с Тэсс были, в сущности, заперты дома, то нам ничего не оставалось, кроме как смотреть фильмы на DVD-проигрывателе, печь печеньки, читать книжки и болтать. Но скучно нам не было. Мне такое даже вообразить сложно – чтобы я заскучала рядом с Тэсс.
А еще Тэсс сильно увлеклась балетом. Пока я была занята своей музыкой, Тэсс пересмотрела все диски с балетами, которые я ей подарила. Некоторые диски мы с ней даже посмотрели вместе. Мне нравились балеты, они меня волновали, наполняли сердце каким-то странным трепетом. Все эти девушки в их изящных пачках были словно сотканы из воздуха, они были такими же невесомыми и прекрасными, как те мои воображаемые дамы в старинных платьях. Однажды Тэсс даже заявила мне:
- Чарли, ты так пялишься на этих балерин, что я уже начинаю ревновать!
- А чего тебе ревновать, ты же сама балерина, - я улыбнулась и обняла ее за плечи. – Ты должна радоваться, что мне балерины нравятся, это говорит о том, что и ты мне нравишься.
- Но у меня нет такой красивой одежды, как у них… - Тэсс засопела носом. – У меня нет пачки, только дурацкий тренировочный костюм.
- Ты и так очень красивая, Тэсс, ты мне и в костюме нравишься, - сказала я, а сама подумала, что если Тэсс так хочет пачку, то я могу это устроить.
- Правда? – Тэсс посмотрела на меня, и взгляд ее был серьезен. – Я правда тебе нравлюсь? Ну, в смысле… тебе правда нравится, как я выгляжу?
- Конечно мне нравится, как ты выглядишь, - я уже начала смущаться от этого разговора. Тэсс и правда мне очень нравилась, но я по-прежнему стыдилась этого. Мне по-прежнему мерещилось в этом что-то нехорошее, запретное, темное. Да, Тэсс продолжала взрослеть, ей шел уже шестнадцатый год, но ее тело-то не менялось. Оно оставалось все таким же хрупким, худеньким, маленьким. Четырнадцатилетним. Но Тэсс все равно мне нравилась. И это казалось неправильным. Мне все в ней нравилось. Ее мягкие пушистые и непослушные волосы. Плавные изгибы ее плеч и выпирающие ключицы. Ее тонкие запястья и тонкие пальцы. Ее худые ноги и острые коленки. Все в ней было прекрасным, все меня завораживало. Любуясь ей, я порой начинала ненавидеть себя. Я чувствовала себя последней извращенкой. Я могла утешить себя лишь мыслью, что мне нравится ей просто любоваться, а другие свои желания я вполне могу держать под контролем.
- Я хочу выучить какой-нибудь танец из этого балета и исполнить его для тебя, - сообщила мне Тэсс. В тот момент мы смотрели «Лебединое озеро». – Например, танец Черного лебедя.
- Гм… А почему не Одетты? – я немного растерялась. – Почему тебе вдруг захотелось быть Одиллией?
- Захотелось и все, - сказала Тэсс с подростковым упрямством. – Ее образ мне ближе, наверное. В ней есть что-то темное, готичное. И я видела, как ты на нее смотришь. Она тебе понравилась.
- Мне просто понравилась ее черная пачка… - попыталась оправдаться я, но Тэсс мне не поверила. Похоже, она твердо решила выучить танец Одиллии и очаровать меня. Она не понимала, что меня уже некуда очаровывать. Я была очарована до смерти. В прямом смысле.
- Пачка, ври больше. Ее ноги тебе понравились, а не пачка, - Тэсс продолжала вредничать. – Но я тебе докажу, что могу танцевать ничуть не хуже!
- Тэсс… это очень сложный танец, - мягко сказала я. – Ты уверена, что справишься с ним?
- Ты сомневаешься во мне? – в тот момент Тэсс, кажется, на самом деле обиделась.
- Нет-нет, что ты, вовсе нет, - быстро заговорила я. – Просто он очень тяжелый, утомительный, он рассчитан на силы взрослого человека, понимаешь? Тебе вовсе не нужно соревноваться со взрослой балериной, чтобы понравиться мне. Ты нравишься мне такой, какая ты есть.
Тэсс вздохнула и поникла.
- Я знаю, что он сложный, - пробормотала она. – Я далеко не уверена в том, что справлюсь с такими фуэте. Она как волчок вертится вокруг своей оси, а у меня после пяти поворотов уже закружится голова…
- Ну вот и не пытайся угнаться за ней! Зачем тебе это нужно?
- Ты не понимаешь, Чарли, - Тэсс снова вздохнула. – Это своего рода вызов для меня. Это вызов моим способностям. Я хочу доказать самой себе, что я еще жива. Что я могу развивать свой талант и дальше. Если я еще худо-бедно могу смириться со своей потерянной невинностью, то с потерей своего таланта я смириться не могу. Я хочу идти дальше. Ты понимаешь?
Конечно, я понимала. Тэсс была права. И в который раз я восхитилась ее мужеством. Я сказала ей, какая она молодец, как я горжусь ей, и поцеловала. Чтобы она поменьше думала о своей потерянной невинности. И Тэсс снова ожила. В тот же день она начала самозабвенно разучивать танец Одиллии, спустившись в холл маяка и не разрешая мне наблюдать за ее занятиями. Она говорила, что это должен быть сюрприз. А я, сказав, что иду в магазин, наведалась заодно к Джозефу и попросила, чтобы он привез для Тэсс несколько балетных платьев. И чтобы среди них обязательно была черная пачка. Джозеф сказал, что это не сложно, и что он сможет достать их уже через неделю. Все, что требовалось Тэсс, Джозеф умел доставать очень быстро.
Когда я уходила, Джозеф спросил:
- Как она?
- Более-менее, - ответила я. – Находит утешение в балете.
«И во мне», - подумала я, но, конечно, вслух об этом не сказала.
- Это хорошо, - взгляд Джозефа оставался пугающе ледяным. – Продолжай в том же духе, Чарли. Ты очень помогаешь Тэсс справляться со всем.
- Спасибо, - неуверенно пробормотала я. – Буду стараться.
- Я даже и не надеялся… - Джозеф вздохнул и опустил голову. Он хотел сказать что-то важное, и я насторожилась. – Я не очень-то верил, что ей хоть что-нибудь в этом мире может помочь. Но сейчас я вижу, как она оживает, и это, в самом деле, очень радует меня, - в его тоне вновь прозвучало нечто, похожее на благодарность.
- Ты знал ее до того как привез на этот остров, да? Ты с ней общался? – спросила я.
- Да, общался, - ответил Джозеф не очень охотно. – Это я привез ее туда, где она прожила девять месяцев до встречи с тобой. Мы с ней довольно часто виделись.
- Вот как…
Я начала понимать, почему Джозеф так заботится о Тэсс. Он успел привязаться к ней уже давно. И Тэсс, хоть и не помнила всего этого, инстинктивно доверяла ему и хорошо относилась к нему с самого начала.
- И какой она была? – спросила я. – В эти девять месяцев. Как она справлялась?
- Плохо, - Джозеф покачал головой и полез в карман за сигаретами. – Очень тяжело справлялась. Она замкнулась в себе, ни с кем не разговаривала. И все звала тебя. «Чарли» – вот единственное, что мы все от нее слышали. Я не должен тебе этого рассказывать, - Джозеф закурил и вздохнул. – Но тогда я не верил, что встреча с тобой сможет исцелить ее. Однако Тэсс меняется на глазах. Она действительно забывает.
Мне стало очень тяжело дышать, когда я представила себе маленькую одинокую Тэсс, которую наверняка мучили кошмары и ужасные воспоминания, которая звала меня, в то время как я предавалась эгоистичным размышлениям о собственной жизни. Я даже не подозревала, что Тэсс так нуждалась во мне. Мне стало очень стыдно за то, что я так холодно ее встретила, когда она прибыла на остров. Она ничего не помнила обо мне, но интуитивно тянулась ко мне. Она доверялась памяти своего сердца, а я только обижала и отвергала ее.
- Ну же, Чарли, очнись. На тебе лица нет, - сказал Джозеф. – Все это ведь уже в прошлом. Сейчас Тэсс приходит в себя рядом с тобой. Она уже не страдает так сильно.
- Скажи мне одну вещь, - попросила я. – Это очень важно. Я понимаю, что ты не можешь разглашать детали наших жизней, но просто скажи мне, Тэсс уже вспомнила все самое страшное? Или ей еще предстоит вспомнить какие-нибудь очередные ужасные вещи? Просто скажи мне, чтобы я была готова.
Джозеф какое-то время молча смотрел на меня. Похоже, он мучительно размышлял, стоит ли делиться со мной своими знаниями.
- Да, - сказал он, наконец. – Тэсс еще предстоит вспомнить нечто нехорошее. Это может стать сильным ударом для нее, Чарли.