Уже спускаясь в подвал, где размещались тюремные камеры, он не мог избавиться от чувства, что совершает самую страшную ошибку в своей долгой жизни.
Мы решили ехать ночью, чтобы не привлекать лишнего внимания. Днем старались отоспаться и дать отдохнуть лошадям. Как эти отроки меня уломали? Да очень просто: они расплакались. Оба. Ну не могу я видеть детские слезы, хотя, глядя на этих конкретных деток можно предположить, что акселерация в этом мире дело обычное.
В первый раз, остановившись на отдых уже под утро, я заметила живой интерес, проявляемый Дэном и Эвой ко мне. Они бросали на меня странные взгляды и о чем-то перешептывались, пытаясь, это сделать как можно более не заметно от меня. Наконец, я не выдержала:
— О чем секретничаете, друзья мои?
Ребята переглянулись и смутились.
— Ты спроси, — Эва подтолкнула Дэна плечом.
— Нет, ты, — возразил Дэн, и смутился еще больше.
Эва подняла на меня по-детски наивные глаза, и уже не таясь, спросила:
— Ты Богиня?
Сначала, мне показалось, что я не расслышала, но Эва повторила вопрос, и я задумалась. Как объяснить детям, которые и так пережили слишком много, что силой обладают не только Боги, да и есть ли они вообще, в этом мире. Иной раз человек, бывает куда более жесток, чем любое сверхприродное существо.
— Нет, Эва, я не богиня, и никогда ею не была.
— Но ты совершила чудо! — вмешался Дэн.
— Я совершила убийство, — непроизвольно нахмурившись, посмотрела на взошедшее солнце, — и сделала бы это еще раз, не колеблясь, если бы это помогло спасти дедушку. Вы выбрали не ту спутницу, для своего путешествия, детки.
— Другой нам не надо, — пылко возразила Эва, подбегая ко мне и присаживаясь рядом, — нам нужна только ты.
— Мы хотим пойти с тобой, — Дэн последовал примеру сестры, и присоединился к нам.
— Но я не знаю, куда иду.
— Нам все равно, лишь бы вместе.
Похоже, ребята для себя уже все решили, что же, я не против.
По мере того, как мы отдалялись от Храма и приближались к границам Квазара, во мне нарастало напряжение. Да, я знала, что нас будут искать, и были все причины для волнения, но это что-то другое, не просто страх быть пойманной. Когда, проснувшись однажды вечером, чтобы продолжать путь, я поняла, что не могу встать и любое движение причиняет мне боль, меня это только насторожило. Но проходили дни, ночи, и мое легкое беспокойство стало превращаться во вполне обоснованный страх. Сначала я все списывала на усталость, неумение держаться в седле, да могло быть полно причин. Но когда даже в положении «лежа» я не смогла заснуть от боли, я возопила к Рели, и как это не странно, она ответила. Правда, неохотно.
— Рели, что со мной? Я чего-то не знаю?
— Я надеялась, что все обойдется, и не хотела говорить раньше времени.
— Говорить о чем? Что ты скрываешь от меня?
— Каждый шаг, отдаляющий тебя от Квазара, приближает твою смерть.
— Ты это серьезно говоришь!
— Более чем серьезно. Ты привязана к месту, где совершила переход. Врата не отпустят тебя, пока ты не исполнишь то, ради чего была призвана.
— Ты это знала, и ничего мне не сказала, — виноватое выражения лица Духа огня подтвердило мою догадку.
— А это что-либо изменило? Ты бы согласилась? Ты бы поверила мне, выбрала бы другой путь?
— Нет, ты права, я поступила бы точно так же. Вот только, хотелось бы знать, на что я иду заранее. Предупреждай меня впредь об этом, прошу!
Рели молча кивнула. По-моему, ей было неловко смотреть на меня. И действительно, Духу огня, насчитывающему пару миллионов лет, трудно принять, что человеческая жизнь так хрупка и недолговечна, особенно, когда ей в этом помогают изо всех сил.
— Ну не расстраивайся ты. Никто не живет вечно, а мне вообще не на что жаловаться. В конце концов, не каждый может сказать, что пережил гибель собственного мира, да еще накостылял кое-кому в чужом.
— Спасибо, что не держишь зла.
— А кто сказал, что не держу? Конечно, держу. Предупредила бы раньше, так хоть развеялась бы, оттянулась по полной. Ведь не всегда предоставляется такая возможность. Ну а если серьезно, то и о детках наших пора подумать. Они ведь теперь одни.
— Ты чувствуешь за них ответственность?
— Как это не странно для меня звучит — но да, чувствую. Они мне доверились. К тому же, в отличие от меня самой не считают психованной убийцей.
Я перевела взгляд на Дэна и его сестру. Они спали по-детски беззаботно. И что удивительно, кошмары их, видимо не посещали. Меня, кстати тоже.
Больше мы с Рели к этой теме не возвращались, и хотя с каждым шагом, удалявшим нас от Квазара, мне становилось все хуже, это лишь разжигало во мне здоровое чувство злости, что придавало мне дополнительную силу. Иногда я ловила себя на желании вернуться, более того мне пришлось отдать свой кинжал Дэну и попросить Рели контролировать силу одной. Ребятам я посоветовала держаться от меня подальше, а при малейшей угрозе с моей стороны просто бежать. Я хотела причинять боль всем, кто меня окружает, и удерживает вдали от Врат. Я нужна была там, чтобы выполнить то, ради чего была призвана в этот мир, и чувства, которые я испытывала к Дэну и Эве, становились для меня обузой. Я часто злилась, раздражалась, но они терпели, зная, что это не я, что кто-то другой пытается управлять моими мыслями и поступками. А я боролась с собой каждую минуту, и у меня это получалось. По крайней мере, я никого не убила. Пока.
Владыка спустился на нижний уровень. Здесь не было охраны, однако отсюда еще никому не удавалось сбежать. А попытавшиеся это сделать не оставили после себя даже следа на грязных камнях. Энергополе замка, исправно выполняло поставленные перед ним задачи. Велим, подойдя к нужной камере, посмотрел на ее обитателя. Годы заключения не оставили на нем заметного следа. Затаенная мощь — вот то, что сразу бросилось в глаза Владыке. Это существо, приговоренное к смерти и забвению, всегда вызывало у Велима чувства, граничащие со страхом, завистью и ненавистью. Когда-то он был лучшим, но проиграл и потерял все. И теперь заключен в четырех стенах до конца своих дней. Велима поначалу удивляло, что заставляет Дарэна столько лет цепляться за жизнь, но теперь он даже был рад этому. За то, чтобы вырваться отсюда, Дарэн сделает все, что прикажет ему Владыка.
Мы остановились недалеко от лесного пруда, развели костер, и я объявила банный день. К следующему утру, мы должны были выехать на главную дорогу, ведущую в приграничный городок. А для этого было необходимо, привести себя хоть в какую-то видимость порядка. Дэн, с сестрой весело носясь, друг за другом успели оглушить своим радостным визгом меня, наших лошадей и мою шизофрению. Мне было приятно наблюдать за ними со стороны. Я уже давно не чувствовала себя такой свободной и беззаботной как они. Я вздохнула и обратилась к Рели:
— Скажи, я схожу с ума или та дыра в межмирье действительно так на меня влияет?
Рели помолчала, а потом у меня в голове раздался ее ответ:
— Влияет, причем сильно, но ты справляешься. Я никогда не подозревала, что можно так отчаянно бороться с магией Древних.