- Вам, как я вижу нравится перечить. Ваше психологическое состояние не стабильно? Мне жаль... Вы отстранены на неделю. На это время я принимаю командование.
Адмирал переменил тон и скорость голоса, вернувшись к своему нормальному состоянию.
- Здесь не о чем говорить, вы правы. Вы отстранены по состоянию здоровья, так я запишу в рапорте. Не хочу, чтобы возникали лишние вопросы. Не хочу чтобы вам пришлось предстать перед трибуналом.
- Это больше ни повториться сэр. Мы собираемся поже...
- Рад, что мы нашли общий язык, командор!
Адмирал вернулся в кресло.
- А теперь... я предполагаю - записи на которых виден ваш гость, останутся у меня. Они будут изъяты из архива, по неясной причине... Техники будут колдовать над этой тайной как минимум месяц. В это время вам будет чем заняться. Надеюсь до суда не дойдёт. И мне не придется…
Адмирал замялся. Он опять отвернулся к окну и стал вглядываться в просторы космоса. Скупая слеза скатилась из его глаза.
- Жаль, командор. Очень жаль. Можете быть свободны.
Санаа встала со стула и направилась к дверям.
- Мне и правда жаль, командор. Вашем перемещением займется спейсер. Мне действительно жаль, что это произошло с вами.
- Простите, сэр. Это мой выбор. И я надеюсь, что не обманываюсь.
Санаа была спокойна. Она не понимала за что Адмирал оправдывается и не хотела понимать.
Командор Лого шла по коридору в сопровождении адъютанта. Ее каюту опечатали, чтобы никто не смог туда войти. Спейсер очень аккуратно нес коробку с личными вещами командора в небольшую каюту, неподалеку от одного из доков, на средней палубе Звезды. На том же уровне находился арсенал и были расквартированы небольшие отряды наемников Кумара. (И такие тоже как оказалось существуют.) Однако внутренний сектор по сравнению с внешними границами, более нравственно воспитан.
Больше не командор… Санаа Лого сейчас сидела одна в крохотной каюте, в которой поместилась кровать, небольшой стол и шкаф. По сравнению с ее каютой, эта каюта была шкафом под лестницей.
В памяти всплыли воспоминания о детстве, когда она жила у приёмных родителей, временами сбегая в детский дом, чтобы разнообразить свою жизнь. Несколько раз, даже жила на улице... Но тогда и жизнь была ни такой взрослой и умирать не так страшно, как сейчас. А что до позора - этого она действительно боялась. Или может ей казалось, что это так? Возможно само отсутствие страха и предубеждения было, в самом деле настоящей проблемой и с каждым днем проблема отсутствия страха волновала ее меньше и меньше.
Теперь она сидела одна, при приглушенном свете ламп, в этой маленькой каюте на кровати, обхватив голову руками. Глаза ее были открыты, а к горлу подступал тяжелый сухой ком. Грусть наступала откуда-то изнутри, но плакать не хотелось. Просто было ощущение, что она опять там в этой безысходной точке - там под лестницей в доме у приемных родителей.
Это пугало.
Возвращение туда казалось смерти подобно. Для подростка такая жизнь не была лучшим вариантом.
Даже несмотря на то, что у нее был дом и любящая семья, но жизнью ей это тогда ни казалось. Как и тогда - хотелось сбежать…
Но бежать было некуда.
С тех пор многое изменилось. Она стала другим человеком, поступила в военную академию и благополучно окончила ее. Затем прошли годы службы в разных частях и полях сражений. Теперь она здесь.
Опять этот тупик и нет рядом близкого ей человека...
На столе стояла небольшая шкатулка. Санаа не заметила как ее достала по привычке, возможно потому что была слишком подавлена. В шкатулке лежал стеклянный шар. Этот же шар или подобный ему Лого получила от своего покровителя. От того, кто стал ей вторым отцом. Он заботился о ней с тех пор, как нашел ее скитающейся в поисках еды и другой жизни.
"Наши учёные производят необходимые для жизни нации исследования. Этот исследовательский центр, к примеру производит… Точнее - ведёт разработку ионного кортекса. Благодаря которому наша нация сможет забыть о проблемах с энергосбережением. Примерно через несколько недель пробный образец будет запущен на одном из секретных объектах корпорации. Спасибо!"
В памяти возник ещё один отрывок, из жизни. На этот раз воспоминания перенесли ее к любимому солдату... Хотя о его чувствах она знать не могла, потому что он старался скрывать свои мысли и чувства, то под маской безразличия, то глуша их наркотиком.