Супруг прикрыл глаза, сделав пару глубоких вдохов, а затем аккуратно ссадил меня со своих колен.
— Что такое?
Леон ухмыльнулся и протянул довольно внушительную папку — скоросшиватель.
— Уборки оказалось больше, чем предполагалось изначально, — сухо пояснил он.
— Что так? — принимая вещь, поинтересовался Артур.
Леон бросил в мою сторону мимолётный взгляд, явно намекая, что я здесь лишняя.
Уже собиралась встать и пойти прогуляться куда-нибудь, как резкий властный жест, ухватил за руку, заставляя остаться на месте. Благодарно улыбнулась супругу в ответ. От Леона же Арту достался задумчивый взгляд.
— В красноречии я не столь силён, как господин Архаров, так что почитай, — произнёс от природы черноглазый архивампир.
Артур открыл предложенные файлы и бегло прошёлся по строчкам, довольно поспешно листая скреплённые страницы, исписанные вручную. И по мере чтения документов, светлые брови архивампира поднимались всё выше и выше, мрачность постепенно сменялось неприкрытым весельем, а на губах растягивалась довольная ухмылка.
— Ей всегда удавалось произвести неизгладимое впечатление, — подытожил неизвестную мне информацию Арт, закрывая папку.
— Точно сделала это намеренно. Уж слишком яркий образ остался в его памяти, — согласился Леон.
— Не образ. Послание, — поправил Артур. — Не думаю, что для меня, — архивампир в очередной раз усмехнулся, и добавил: — Точно для Евы. И для всего её ковена.
У меня любопытство и так зашкаливало, а теперь, когда выяснилось, что я имею к этому непосредственное отношение, вообще терпение приказало долго жить. Отдельно от меня.
— Думаешь, Алекс был в курсе? — задумчиво спросил Леон.
— Не удивлюсь, если так, — хмыкнул Арт. — Он же у нас просто кладезь её секретов.
Тут некие умозаключения настигли и меня. Раз зашла речь про князя Деверо, то «она» тут скорее всего только одна единственная — архимаг Де Алькарро. Не вытерпев неизвестности, аккуратно вынула из рук супруга заветные записи.
— Если дальше справитесь сами, то мне пора возвращаться домой, — поспешил откланяться Леон. — Через два дня вернусь обратно, если что.
Артур молча кивнул. Леон бросил в мою сторону очередной задумчиво — рассеянный взгляд, а затем радужное свечение озарило пространство, забирая вместе с собой одного из двенадцати Древних и Высших каньона Полуночника измерения Альтерра.
Мне понадобилось в разы больше времени, чем Арту, чтобы прочитать содержащуюся в записях Максима информацию. Первыми страницами были всего лишь стандартные формы протоколов проверки по выявленной халатности. Исчезновение главной улики по делу убийства моей матери — её тела. Ничего особенного или конкретного, что могло бы натолкнуть на мысль о том, куда оно могло деться, там не значилось. Тимур уже рассказал мне о том, что тело забрала моя вторая мать, поэтому я отчаянно пыталась понять, чем же могут помочь эти записи. И только когда дошла до предпоследней страницы, напоминающие скорее личные пометки, поняла, что если кто действительно и может оставить после себя неизгладимое впечатление, так это точно «она».
Размашистым наклонным почерком, Архаров писал, а ведьминское подсознание тут же рисовало соответствующие образы:
«…Она появилась словно из ниоткуда. Просто вышагнула из темноты дальнего угла моего кабинета и всё. Первой мыслью было — ребята подшутили в преддверии мальчишника, ведь увиденная мной женщина так напоминала видение греческой богини, спустившейся с Олимпа.
Да и как иначе она смогла преодолеть блокпост?
Длинное белое платье, скреплённое чёрной лентой на одно плечо, мягко развевалось на ветру.
Откуда в моём кабинете ветер, если окна закрыты, а кондиционер давно и безнадёжно сломан?
Длинные тёмные волосы гладким шёлком обрамляли немного бледное лицо и так прекрасно гармонировали на фоне её зелёных глаз. Словно болото и зыбучая трясина. Взгляд притягивал и заставлял молча наблюдать за каждым её шагом, за каждым движением.
— Максим Викторович, — обратилась она первой, — у меня есть кое-что для вас.
Голос звучал так тихо и вкрадчиво, и в то же время так уверенно. Хотелось ей верить.
Она протянула руку, и я принял жест. Словно околдованный, последовал за ней. В темноту. В пустоту. В никуда. Сам не понял, как оказался не в своём кабинете, а в узком переулочке между улицей Шотмана и Искровским проспектом.