Все её чудеса описать невозможно.
А другой в этой жизни ей явно не стать.
У меня же контейнер завис на таможне.
Сколько стоит? Вам лучше об этом не знать.
Бизнес мой хоть легальный, но всякого рода,
есть наличка в офшорах, немного богат.
Я же тачки меняю ей каждых полгода,
да и окна выходят на старый Арбат.
Хоть заткнулась бы что ли, трещит как сорока,
ну а деньги сосёт – пылесос отдыхай.
У меня с ней не жизнь, а сплошная морока.
Может в Вегас мотнуться, сказав ей гуд-бай?
А глаза как блестят, опустила смущённо.
Значит, шлялась по клубам опять допоздна.
Мозг выносит неслабо и так извращённо,
но чертовски красива, хоть часто пьяна.
Гардероб поменять хочет, стиль - цвета хаки,
одеяло из шерсти овец Рамбулье…
Пристрелить бы её, эту дрянь, как собаку,
только проще купить от Версаче колье.
2017
Особняк
Глаза с поволокой туманной;
походка, что сводит с ума.
Умея быть нежно-желанной,
мужчин выбирала сама.
Она вышла замуж удачно,
когда подвернулся банкир.
Пейзаж захолустья невзрачный
сменился на сказочный мир.
Элитный посёлок у леса,
забор высоченный вокруг.
И жизнь развивалась как пьеса,
войдя в предназначенный круг.
Ступени из мрамора плавно
ведут с этажа на этаж.
А сколько их – это неважно.
Таков уж сегодня кураж.
К услугам не ванна – джакузи,
интимный, рассеянный свет.
Они там с банкиром в союзе
частенько встречали рассвет.
В быту интроверт был махровый,
своим подчинённым — гроза.
Прислуге приказ дал суровый:
не сметь попадать на глаза.
Подруги — и те под запретом,
таков уж он был нелюдим.
Безмолвием будни одеты,
и так тяжело было с ним.
Питались изысканно вкусно,
забыла, что значит страдать.
Но скучно ей бедной, и грустно,
и некому руку подать.
Не зная, что значит свобода,
врастая в привычный уклад,
потратила лучшие годы,
мечтая вернуться назад.
Сидела б сейчас у подъезда,
молола своим языком, -
привычное, тихое место:
людьми переполненный дом.
А здесь бессловесно и тихо
томишься, не зная зачем.
Малейшую папика прихоть
должна выполнять без проблем.
В шкафу чемодан был дорожный,
внутри полотняный платок.
В нём спрятаны были надёжно
верёвка и мыла кусок.
2017
Зной
Душный зной окутал сад заросший.
Облака куда-то улетели.
Всё затихло, и в далёкой роще
соловей не сыплет в рифму трели.
Плавлюсь я, печали умножая,
даже тень спасти меня не в силах;
словно воск свечи, безвольно тая,
жар и пламя ощущаю в жилах.
День уходит, изнурённый зноем,
разрешая отдохнуть в беседке.
Сад затих, окутанный покоем.
До земли склонились яблонь ветки.
2017
В ресторане
Мы были в модном ресторане
среди подвыпивших людей.
И каждый час иные грани
я открывал в душе твоей.
Рыдала скрипка, струны пели,
вздыхал и вторил ей рояль.
Вокруг смеялись и шумели,
не понимая их печаль.
Шопена нежные сонаты
звучали в душной полутьме.
А рядом голос пошловатый
бубнил, как поп в своём псалме.
И стало скрипке больно, больно...
Смычок испуганно затих.
И стали ближе мы невольно,
ведь пела скрипка не для них.
Перебирая наши встречи,
ты планы строила для нас.
Какой сегодня дивный вечер!
Какой вульгарный диссонанс...