— Уволь меня от интимных подробностей, — останавливаю её, смеясь.
— Задушит! Я это имела ввиду, пошлячка! Ты же знаешь, он не любит, когда я откровенно одеваюсь. У нас с ним часто ссоры на эту тему.
— Да-да, знаю. Но, тем не менее, ты продолжаешь его провоцировать, — упрекаю её, подхожу к кровати и беру в руки свадебное платье. — Поможешь?
— Да, нужно уже переодеваться, — направляясь в мою сторону, говорит Азра. — Просто миримся мы всегда в постели и бурно!
— И ты ещё меня пошлячкой называешь?
Я ухожу в гардеробную, открываю ящик с нижним бельём, пытаясь отыскать что-то, подходящее под платье. Озадаченно смотрю на бельё тёмных и ярко-кричащих оттенков. Нет ни одного светлого комплекта. Большинство моих вещей находятся в квартире, где я жила. После того, как я вернулась, бабушка и дядя поселились в загородном доме отца, и я решила остаться с ними.
— Я позаботилась и об этом, — появляется Азра, кладёт коробку на полку и сразу исчезает.
Открыв коробку, я обнаруживаю в ней белоснежный сексапильный комплект из тонкого кружева с поясом для чулок и сами чулки.
— Дамы и господа, — произношу торжественно, пока надеваю на себя бельё, — номинация «Лучшая подруга и невестка года» присуждается Азре Низами!
Подруга смеётся, а я рассматриваю своё отражение в зеркале. За время, что я провела в деревне, я похудела на несколько килограммов, и от этого даже кости выпирают и, при желании, можно и рёбра пересчитать.
— Подхали-и-и-мка — кричит она в ответ.
Выхожу обратно к ней и сразу ныряю в свадебное платье, которое она держит наготове.
— Кстати, — восклицает Азра, помогая мне застегивать пуговицы на спине, — когда я пришла, разговаривала с Нани. Краснея и бледнея от смущения, она попросила меня поговорить с тобой о первой брачной ночи. Скажем так, подготовить тебя.
— На-а-а-ни, — улыбаюсь, вспоминая наш вчерашний разговор с бабушкой.
— Она очень милая, — говорит подруга, заканчивая возиться с платьем и переворачивая меня лицом к зеркалу. — Мне нравится. Выглядишь потрясающе!
Бросаю взгляд в зеркало, киваю удовлетворённо. Волнение и внутренний трепет накатывает на меня лавиной. Азра ловит мой взгляд в зеркале. Прищуривается, стараясь считать мои мысли.
— Ты ведь к нему неравнодушна, — говорит она, понизив голос. — Почему всё усложняешь, Кам?
Я отворачиваюсь от зеркала, подхожу к окну, пытаясь спрятаться от проницательного взгляда подруги. «Ты ничего не знаешь», — хочется бросить ей.
Моё внимание привлекает машина старшего брата, заезжающая в открытые ворота. Автомобиль останавливается, и из него выходят Рафаэль и мама. При виде неё, у меня колет в сердце. Вспоминаю нашу встречу после моего приезда. Она изменилась со смерти отца. Всегда статная и яркая, теперь же, она словно потускнела: поникшие плечи и печаль в глазах. Теперь она живет с Рафаэлем, потому, что ей стало сложно находиться одной в доме, без отца.
— Давай спустимся вниз, — говорю подруге, по-прежнему избегая её взгляда. — Мама с Рафаэлем приехали.
— Давай, — соглашается она, принимая моё желание не углубляться в тему моих чувств к Адэму. — Только осталась последняя деталь, — она подходит к кровати и достаёт из чехла длинную фату.
— За что ты мне мстишь? Пятиметровая фата, серьезно, Азра?!
— Трёхметровая, — поправляет она меня, будто это что-то меняет. — Присядь, я зацеплю её, — говорит она, посмеиваясь.
Я послушно шагаю к ней. Сама виновата. Раз не захотела участвовать в выборе платья и прочего, то и жаловаться не стоит. Остаётся только надеяться, что я сумею пережить этот день, где я главный «гость».
Как только Азра заканчивает свои манипуляции, мы покидаем комнату. Приподнимая подол платья, я осторожно спускаюсь по лестнице. Азра следует за мной. Замечаю, как фотограф, словно всё это время поджидавшая меня внизу, начинает меня «щёлкать». Оказываюсь у подножья лестницы в тот момент, когда мама и брат входят в дом. При виде меня они замирают. Замечаю, как смягчается лицо брата. В его глазах читается нежность и любовь. Он подходит ко мне, и, подняв мою ладонь, запечатлевает на пальцах легкий поцелуй. Моё сердце ёкает. Между мной и Рафаэлем не такая сильная связь, как у меня с остальными братьями. Он старше меня на тринадцать лет, и это всегда сказывалось на наших отношениях. У нас не было общих детских шалостей, лишь разные увлечения и интересы.
— Будь счастлива, сестра! — говорит брат с несвойственной ему хрипотой в голосе.
«Счастлива», — повторяю про себя. Это слово кажется таким незнакомым и чужим, и никак не ассоциируется со мной. Всё, что ждёт меня впереди — это мрак.
— Спасибо, — выдавливаю из себя, следуя этикету.