— Может, разойдёмся каждый своей дорогой? — повернувшись к Михаилу, осведомился Геннадий.
— Ты сломал мне нос! — закричал Михаил. — Если ты думаешь, что сможешь вот так уйти и всё, то ты наивный чукотский юноша.
Затем он ударил его кулаком в живот. Тот согнулся в три погибели и почувствовал, что все кишки сейчас вывалятся наружу через рот.
— Эхе-эхе, — прокашлялся Гена. — Я оплачу твою операцию и дам денег сверху, только отпусти нас.
— Не нужны мне твои деньги, — возмутился Михаил. — Так, давай топай и садись за руль.
Геннадий сел за руль, Михаил на соседнее сиденье, а сзади в середине сидел Алексей, сбоку, у двери, Анастасия, с другого боку Елизавета.
— Куда едем? — запустив двигатель, спросил Гена.
Но он об этом пожалел. Ему прилетел удар правой руки с разворота от Михаила, кулак угодил в подбородок — точно в его голове что-то встряхнуло мозг от удара.
— Здесь я задаю вопросы, — резко брызжа изо рта слюной, словно бульдог после пробежки на улице, заявил Михаил.
Его слюна, как паутинная нить, спустилась, испачкала ручник.
— Разворачивай тачку и езжай вперёд до конца дороги, а дальше я скажу куда.
Геннадий молча сдал слегка назад, затем вывернул в чёрном кожаном и обшитом поролоном чехле баранку и поехал прямо. Не прошло и десяти минут, как они миновали посёлок и оказались на просёлочной дороге, они проехали и её и после въехали в другой, более дряхлый массив.
— Вот у того дома останови, — ткнул пальцем на старый, «построенный от Рождества Христова» дом Миша.
Автомобиль резко затормозил. Первым из салона вышел Миша, тыча дулом ружья в Гену.
— На выход, шевелим поршнями, — скомандовал он.
В ответ молча вышел Гена, с поднятыми руками вверх, после вышли девочки, и следом Лёша. Они прошли внутрь дачного участка. Дом, стоявший на участке, был с облупившейся синей краской, слегка осевшим. На вид он был как будто заброшен, ставни окон были заложены фанерой и грубо заколочены гвоздями. Пол веранды прогнил, шифер на крыше расколот местами. В самом дальнем углу виднелся перекошенный сарай, его деревянная дверь из сосновых досок была нараспашку, висела на верхней, полностью проржавевшей петле. А прямо напротив него располагалось ещё одно одноэтажное здание, выложенное из кирпича, которое, судя по виду, построили совсем недавно, там были при входе два пластиковых окна и металлические двери-ворота.
— Топайте вперёд, в сарай, — скомандовал Миша.
Геннадий приобнял за плечо Анастасию, а у Елизаветы крепко сжимал правую руку, и они молча шли. Зайдя в сарай, каждый из них ужаснулся: обшарпанные стены, покосившиеся оконные рамы, на деревянном полу валялось множество пивных и водочных бутылок и очень много разбросанных пачек от сигарет. Из окошек был виден горный пейзаж и небольшая, поросшая камышом речка. В сарае также стояли несколько стульев со спинками, и в левом углу — пара кресел со старой обшивкой кислотного цвета.
— Расставьте стулья и сядьте все ко мне лицом! — командовал Миша.
— Папочка, мне страшно, — прошептала Елизавета.
Её пульс слегка участился, сердце застучало, точно запертая птица в клетке, вырывающаяся на свободу. Зрачки расширились и напоминали две огромные монеты.
— Всё будет хорошо, — пытался её успокоить отец.
— Что вы там шепчетесь, а ну марш на стулья, — скомандовал Михаил.
Гена взял два стула, а Настя — один, они поставили их в шахматном порядке. В сарай зашёл Лёша и начал всех обматывать скотчем. Он обматывал каждого тщательно, сначала вокруг спинки стула, а после отдельно руки и ноги.
Затем подвинул полуразвалившиеся кресла, сначала одно, после второе, и на кресла присели эти два брата-чудика.
— Итак, сейчас мой брат будет насиловать твою старшенькую, — показывая свои жёлтые зубы, ухмыльнулся Миша.
— Если хоть волос упадёт с моей дочери, я вкатаю ваши больные мозги в эту дубовую половицу! — закричал Гена.
— Успокой свой пыл, ковбой! — вскочив с места и ударив его в нос, крикнул Миша.
Затем он приблизил своё лицо к лицу Геннадия и принялся на него морально давить.
— Затем я изнасилую твою младшую, и ты будешь на всё это смотреть.
После он остановился, растянул губы в улыбке злого клоуна и продолжил:
— А после мы вас всех убьём и сожрём.
Геннадий вскочил на ноги и, отведя голову назад, резко махнул ею вперёд. Его лоб мощно долбанул по переносице Михаила. Фонтан крови начал струиться по его лицу и заливать половицы.