— Чего ты хочешь? — нахмурилась Элоиза. На всякий случай она шевельнула пальцами. Доминик заметил это движение и дернул головой, пытаясь перехватить ее гневный взгляд, удержать его, но светлые водянистые глаза как будто не могли остановиться и продолжали двигаться вправо, влево, по кругу. Он глубоко и медленно дышал и, несмотря на отвращение, хотелось предложить ему сесть, лишь бы он только не рухнул тут в обморок.
Элль указала на шаткий стул и отошла к окну. Ирвин тоже сделал несколько шагов, охраняя дистанцию между несостоявшимися супругами.
— Вообще, я хотел тебя поприветствовать, дорогая Элли, — протянул Дом, тяжело водружая свое костлявое тело на стул. Из внутреннего кармана он достал плоскую фляжку и сделал несколько глотков.
— Хватит меня так называть, — шикнула она.
— Я скучал по тебе, — невозмутимо продолжил он, пытаясь закрутить крышку на горлышке. — Мечтал о новой встрече, когда мы сможем как следует поговорить.
— И о чем мне с тобой разговаривать?
— А у нас что, не осталось общих тем? — пробубнил Дом и расплылся в кривоватой улыбке. — Мы могли бы предаться дивным воспоминаниям о том, как нам было хорошо вместе, как мы любили друг друга… Или ты могла бы спросить меня о том, как обстоят дела в этой башне. Я знаю явно больше, чем наш подопытный кролик. Я могу помочь тебе выжить.
— Я прекрасно справлялась и без тебя.
— Результат налицо, — еще один пьяный смешок. И еще. И еще. Как будто под сводом его черепа выступала клоунская труппа.
— Тебе бы проспаться, — подал голос Ирвин. Доминик скривился.
— Тогда мое противоядие перестанет действовать. Знаешь, от чего мне нужно противоядие, Элли? От тебя. От твоего бесценного дара в виде возвращения к жизни.
— Слушай, я… — попыталась выпроводить его Элль, но Дом не позволил ей договорить.
— Нет, ты слушай, — прошипел он. Побелевшие пальцы вцепились в столешницу. — Я пытался объяснить Ханнесу, чем ты вернула меня к жизни. Учитель не верит в любовь. Для него ее не существует, никогда не существовало. Но я-то знаю… Я ее чувствую. И она не дает мне покоя, гонит меня за тобой, раздирает. Ты представляешь, каково это?
— Более чем, — бесцветным голосом ответила Элль и впервые по-настоящему обрадовалось своему равнодушию. Было даже какое-то злорадство, но даже здесь смогла найти местечко жалость. Элль не хотела, чтобы Дом умирал. Но и страданий в момент спасения она ему не желала. Просто хотела избавиться от своих, и вот, что получилось.
Дом злобно сверкнул глазами. Элль знала этот взгляд. В нем плескался гнев, проснувшийся в ответ на несправедливость, что один — страдает, горит заживо, а второму все равно. А Элоиза была не в силах хоть как-то изменить ситуацию.
— Я не могла представить, что это произойдет, — честно сказала она. Доминик закатил глаза. — Но ты нашел противоядие? Чтобы… сдерживать это?
— Ага, — он кивнул и отсалютовал Элль фляжкой. — Рецепт простой — выпиваешь столько вина, сколько влезет, и страдаешь следующие сутки. Если повезет — то двое. И ни на какие другие страдания мыслей не остается.
— Очаровательно.
— Я и сам не в восторге. Возраст уже не тот, чтобы пить не просыхая, а умереть я не могу.
— Мне жаль, — с долей искренности сказала она. В самом деле, такого существования и врагу не пожелаешь, но Элль и правда не знала, что еще сказать. Доминик прищурился, смакуя растянувшееся молчание.
— Давай так, дорогая Элли. Я помогу тебе разобраться с этим восстановлением — все-таки, с трупами я провозился подольше твоего. Или безболезненно убью твоих подопытных, как скажешь. А ты освободишь меня, — он протянул бледную трясущуюся руку.
Элоиза скрестила руки на груди, пряча ладони в складках просторных рукавов. Недоверчиво перевела взгляд с Доминика на Ирвина. Заклинатель стоял, глядя на своего создателя исподлобья. Желваки яростно ходили под кожей, казалось, еще немного, и в повисшем молчании раздастся хруст крошащихся зубов. Доминик умудрился зацепиться взглядом за Элль и теперь будто гипнотизировал ее, как изрядно пьяная переебитая камнем, но все еще живая змея.
— Я не знаю, что нужно делать, — честно призналась девушка. Бывший жених усмехнулся, отбрасывая назад сальные светлые волосы.
— В прошлый раз тебе это не помешало. Не волнуйся, мы пороемся в записях Учителя. Думаю, он будет рад твоей инициативе.
Элль помолчала еще несколько секунд, но все-таки кивнула. Доминик сжал протянутую ладонь в кулак и прижал его к груди, где надрывалось сердце. Перевел взгляд на Ирвина. Заклинатель лишь поджал губы и опустил взгляд в пол. Дома это как будто позабавило. Он хрипло рассмеялся и сверкнул глазами в сторону Элль.