По кабинету прокатился вдох.
— Слишком много орхидеи, — только и сказала Элоиза. Она попыталась улыбнуться, но женщины все равно выглядели недовольными.
— Спасибо, — наконец, выдала напарница Розы. Она натянула потуже перчатку и загребла рукой желе. Поднесла к лицу и привередливо принюхалась. — Неделю с ним мучались.
— И что людям просто ванну не принять? — фыркнула Роза. Обе расхохотались, давя неудобство.
Они прекрасно знали, куда в первую очередь отправится партия. В публичные дома и увеселительные клубы, где публика статусом повыше. Когда правительство Реджиса было свергнуто, многие ушли в подполье и стали биться за власть там. Появились контрабандисты, держатели увеселительных заведений. Летиция обыграла их всех и стала незаменимым поставщиком. Самая чистая работа в этом грязном бизнесе.
— Еще с чем-то помочь хочешь? — как будто с вызовом сказала Роза и кивнула на пухлый гроссбух. — У нас еще куча висяков.
Элль взглянула на часы. Только-только перевалило за полдень.
— Простите, у меня дела.
— Ну коне-е-ечно, — тут же протянула женщина, каждой чертой своего лица показывая, что ни капли не обиделась.
«Сама виновата, — сказала про себя Элль. — Нечего было лезть».
Несколько минут ей понадобилось, чтобы привести свой кабинет в порядок. Затем сменить рабочий халат на прогулочную мантию. Не черную, для официальных визитов под защитным символом «Саламандр», а серо-розовую, цвета прибитой дождем пыли. Носителям невидимого колдовства — невидимые цвета. Теперь Верховная коллегия утверждала, что алхимики должны носить свой цвет с гордостью, как выжившие, преодолевшие трудности со стойкостью камней, на которые раз за разом накатывают скалящиеся пеной волны. Вот только особой гордости в воздухе не витало. Особенно сейчас, когда после новостей о «Поцелуе смерти» по радио и в газетах заговорили о том, чтобы вернуть ужесточение правил в отношении алхимиков.
Элль немного повертелась перед зеркалом, укладывая волосы то в высокий пучок, то позволяя им ниспадать на плечи. Оба варианта одинаково не нравились, и чем больше девушка старалась, тем сильнее становилось закипавшее в груди недовольство, уже вот-вот готовое вырваться в нетерпеливое «мне нечего надеть!», но Элль одернула себя.
«Не на свидание собираешься», — напомнила она и сама же удивилась появившемуся при этой мысли разочарованию.Когда ей в последний раз хотелось оказаться на настоящем свидании? С прогулками по набережной, поцелуями украдкой и маленькими безделушками, которыми кладут на алтарь нежности, лишь бы увидеть радостный блеск в глазах? Казалось, это было целую вечность назад.
Год и три месяца, если быть точной.
Элль достала из карманов тонкие перчатки и натянула их, отрезая себя от нитей и связей, оплетавших все вокруг. У нее не было привычки колдовать на улицах, но лучше было перестраховаться. В последнее время полиция с огромным удовольствием задерживала всех, кто казался им подозрительным, пытающимся нарушить недавний закон о неприменении магических способностей в отношении граждан.
Глава 4
— У нас как будто свидание, — нарушил молчание Ирвин и довольно огляделся, как будто немногочисленные посетители кафе должны были оценить его шутку.
Элль, до этого чинно потягивавшая чай, аж поперхнулась. Чашка с грозным лязгом опустилась на блюдце. Девушка и сама вряд ли сказала бы наверняка, что именно ее возмутило: что Ирвин говорил об этом так небрежно, или что он угадал ее собственные мысли. Как бы то ни было, она скрестила руки на груди и сказала:
— Еще чего.
Молодого человека вид ее нахмуренных бровей ни капли не смутил. Наоборот, улыбка стала только шире.
— Ну, в некотором роде, так оно и есть. Мы сидим в кафе, мило беседуем, неминуемо приближаемся к тому, чтобы узнать друг друга поближе, — рассуждал он, не теряя веселой улыбки. Как будто все происходящее было для него отменной шуткой, которую он не против поддержать и развить.
— Мы тут работаем вообще-то, — напомнила Элль. Она бросила взгляд на часы. Летиция и капитан уже давно должны были прийти, но ни один из них так и не почтил кафе своим присутствием. Неудивительно. Для широкой общественности Летиция была в первую очередь фигурой, связанной с храмом, лениво отбивающейся от нападок журналистов и подозрений о связях с подпольем. Элль так усиленно вглядывалась в силуэты прохаживавшихся мимо парочек, что темными пятнами скользили по ту сторону окна, что рисковала на следующий день обнаружить у себя на веках мозоли.
Официант в накрахмаленном переднике подошел к их столу и поставил в центр корзинку с маленькими ароматными булочками, от которых еще тянулись тонкие струйки пара.