— Ну, на будущее, — моментально смягчилась Лейла.
— Кстати, тот парень уже минут пять с тебя глаз не сводит, Элли, — подмигнул Том, бармен. Он был из малоодаренных — тех, кому боги отстегнули весьма скромные магические способности. Он мог движением руки удерживать стакан в воздухе, да и пиво у него никогда не проливалось и не пенило, но на этом его дар заканчивался.
Порой Элли даже раздражал интерес, который вызывала ее личная жизнь, но не в этот раз. Парень за дальним столиком был хорош собой: высокий, с коротко постриженными каштановыми кудрями и широкими скулами, об которые, при желании, можно было сыр натереть. Он перехватил взгляд Элоизы через зеркало и улыбнулся. Не как эти милые мальчики и юноши, которые приходят в бар, чтобы выпить пива, чинно побеседовать и разойтись. Нет, в глазах, голубых, как талая вода, плескалась насмешка, готовность принять вызов. Какое еще желание может вызвать такая, как Элоиза со своим поведением, ну правда? Мятежная Рошанна, покровительница красоток и плутов, видимо, решила сделать Элль своим личным экспериментом, поэтому отвесила ей рост чуть ниже среднего, зато с лихвой компенсировала это фигурой. Лицо было широким, с тяжелыми бровями, широкой челюстью и высоким лбом, зато губы удались на славу. А еще волосы — тяжелые черные кудри, от веса которых казалось, что шея вот-вот сломается, но Элль принципиально их не стригла. Хватило детства, когда из-за эпидемии вшей ее безжалостно обрили, а как только ежик волос только начал отрастать, повторили процедуру — для профилактики. Элль прекрасно знала, что была, как минимум, симпатичной, и не брезговала пользоваться этим. Особенно, когда ее внешность примечал кто-то вроде того парня за дальним столиком. Может, еще и счет оплатит?
Обладатель голубых глаз был не один — спиной к Элоизе сидел еще один, рыжий и щуплый. Он взглянул на Элль поверх плеча — этого было достаточно, чтобы девушка разглядела его острый профиль и утратила всякий интерес. Уж что-что, а к своим годам она успела вырастить вкус к мужчинам и пиву. Рыжий обернулся к другу, пожал плечами, и тот мгновенно поднялся из-за стола и направился к барной стойке.
— Мы курить! — скомандовала Лейла и, схватив Барри и Харольда под локти, поволокла мужчин к выходу. Напоследок она подмигнула Элоизе. Это уже стало их личной традицией — помогать друг другу в таком нелегком деле, как создание первого впечатления.
Элоиза ухмыльнулась и натянула на лицо скучающее выражение. Она уже знала, что будет дальше — малознакомый молодой человек поставит свой почти опустевший бокал, закажет еще один у Тома и как бы невзначай обернется, чтобы спросить:
— Тяжелый день?
И выразительно посмотрит на остатки темного пива в стакане Элль. Так и случилось в этот раз. Девушка улыбнулась и подперла щеку рукой, будто читала давно знакомый роман — старый, как мир, но неизменно любимый в своей предсказуемости.
— Каждый день — тяжелый. Просто сегодня у меня были силы доползти сюда.
Оп! Крючок! Так сразу и не понять, то ли она нежная дева в ловушке серой рутины, то ли любительница попасть в криминальные сводки. Элль прищурилась, внимательно наблюдая за реакцией своего собеседника. Тот лишь прикрыл глаза и выдал бархатистый смешок — самое то, чтобы заполнить молчание. А потом протянул руку:
— Ирвин.
— Элоиза.
— Заклинатель воды.
— Видно по шевронам, — хмыкнула девушка. — Я алхимик.
— Надо же! А я думал… — но шутка так и повисла в воздухе. Будто он первым решил сложить оружие и уступить ей победу в этом ритуальном танце под названием: «У кого здесь нервы крепче, а шутки острее». И все же Элль наклонила голову, вопросительно вскинув брови.
— На секунду мне показалось, что мы уже встречались, — выкрутился Ирвин. — Но, признаюсь честно, у меня не много знакомых алхимиков.
И снова этот рокочущий смех. Ирвин уже начинал ей нравиться. Том поставил перед ним стакан, но заклинатель не спешил уходить.
— Неудивительно, «бесполезные» предпочитают держаться особняком от заклинателей, — небрежно бросила девушка.
Так называли всех, кто не мог достойно служить Реджису — прошлому правителю Темера, решившему, что им нужен новый порядок, построенный на военном господстве, примерно как у соседствовавшей с ними через пролив Галстерры. Металлическое государство как раз оправилось от разгромной Десятилетней войны и после долгого затишья вновь ударило по соседям — Северной Пустыне — на этот раз не катапультами, мечами и сложными ружьями, а пушками, выставленными на бортах железных кораблей. В этом увидели опасность, мол, Галстерра снова попытается посягнуть на Зелёный континент, вновь попытается наложить руку на священные леса. По этой — и многим другим причинам — все и закрутилось. Заклинатели стихий и целители были тогда в почете. А мало-одаренных, вроде Тома, убирали. От алхимиков тоже старались избавиться. В своем манифесте пришедший к власти бывший богослов Реджис утверждал, что незримое искусство алхимии погубит устойчивый порядок вещей, а алхимики, вслед за Мятежной Рошанной, что привела предателей в Дом Богов, околдуют всех людей в мире и сделают их своими рабами. Так начались Чистки.