Женщины опять переглянулись и обменялись усмешками.
— Наше дело оплакивать.
— А не перепись смертей вести.
— И неужели ни одна маленькая деталь не привлекла ваше внимание? — раздался голос Ирвина. Молодой человек подошел к ним, одаривая каждую ослепительной улыбкой. В его пальцах маняще мерцала серебром монета. Отблески металла сверкнули в глазах плакальщиц.
— Ну, как вам сказать.
Ирвин шевельнул пальцами, и монета скрылась в сжатом кулаке. Заклинатель воды перевернул руку и раскрыл ладонь вверх — вместо одной монеты там оказался приличный гонорар, на который можно было неплохо пообедать в центре. Женщины даже облизнулись.
— Ну, — сказала первая плакальщица. — В нашем районе такое не редкость. Ну, знаете, когда мужья жен укокошивают, из ревности или если ребенок от другого.
— Но мы слышали, что такое сейчас по всему городу, да.
— И у нас, и в других районах.
— Как будто людям больше заняться нечем.
Они переглянулись и синхронно кивнули, как будто ставя точку в этом сумбурном докладе.
— А про любовные зелья вы что-то слышали? — спросила Элоиза. Плакальщицы колко глянули на нее и поджали губы.
— Нас такое не касается.
— И касаться не должно.
— Спасибо, красавицы, — только и сказал Ирвин. Он подцепил Элль за локоток и повел прочь от скорбящих. Плакальщицы дождались, когда они пройдут вперед, и заняли свои места за столом с Вайноной.
Когда Ирвин с Элоизой завернули за угол, застойные тихие сумерки содрогнулись от надсадных рыданий и воя.
Чем дальше оставались трущобы, тем сильнее Элль казалось, что она извалялась в грязи с ног до головы. Даже от волос пахло смесью тухлой воды и дешевых сигарет. Она не была частой гостьей в таких районах, да и в целом старалась без острой необходимости — или прямого приказа Летиции — не общаться с людьми. По телу разлилось зудящее желание добраться до главы «Саламандр» и в конце концов выяснить, к чему весь этот цирк.
— А ты была права, — голос Ирвина выдернул ее из размышлений.
— Что?
— Тебе не так часто это говорят? — усмехнулся он собственной шутке, но тут же стряхнул веселость, как упавший на плечо осенний лист. — Отношения наших Вайолет и Сая действительно трещали по швам, причем основательно.
Он усадил Элль в дальний уголок речного трамвая и устроился рядом, практически прижимаясь к ней боком. Элль поежилась, не хотелось душить вынужденного напарника ароматами трущоб, но Ирвин, словно не замечая этого, склонился к ней и принялся щекочущим ухо и шею шепотом пересказывать то, что услышал от скорбящей сестры.
От каждого слова по коже девушки прокатывалась волна тепла. Даже при большом желании, она не могла бы сказать, в чем именно дело: в ощущении собственной правоты или в близости красивого заклинателя воды, старательно перебиравшего ее пальцы, чтобы со стороны они выглядели просто как обычная парочка, которой некуда деться от охватившего их желания.
— Значит, Вайолет могла купить приворотное зелье где-то с рук и опоить им мужа, но результат… — она поморщилась, вспоминая кровавое месиво на простынях в застиранный цветочек.
— Не оправдал ожидания, это точно, — хмыкнул Ирвин, отстраняясь.
Элль глянула в окно и с облегчением выдохнула. Мимо них проплывали ладно сложенные здания из кирпича, а чернильное небо, казалось, выгнулось спинкой потревоженной кошки, пощекоченной огнями фонарей.
— Надо убедиться, что с остальными жертвами было то же самое, — сказала она.
Ирвин все еще был рядом, почти нависал над ней и победно улыбался, глядя, как по ее щекам разливается румянец.
— Я возьму это на себя, — произнес он, склоняя голову. — Проводить тебя? Или, может, заглянем в «Колодец» на бокальчик чего-нибудь?
— Не сегодня, — хмыкнула девушка.
— Тоже верно. Мне еще нужно сдать отчет капитану.
Трамвай свернул в один из каналов, венами оплетавших город. На несколько секунд огни скрылись, и каюта с ровными рядами скамеек погрузилась во мрак, когда они нырнули под мост. Элль невольно поежилась. Живя в Темере, так или иначе привыкаешь, что в городе всегда есть источник света: будь то фонарь, вывеска или чье-то не занавешенное окно. Девушка уже была готова задуматься о том, когда ей в последний раз доводилось оставаться в полной темноте, когда теплая ладонь Ирвина легла поверх ее пальцев и мягко сжала.
— Тогда завтра на том же месте? — и, не дожидаясь ответа. добавил. — Я буду ждать.
Элль пожала плечами, а когда речной трамвай вынырнул из-под моста, вышла на следующей остановке.
До Крепости было еще идти и идти, но это было даже к лучшему. Проветрится и успеет привести мысли в порядок. И, если Дремлющие боги дали Ирвину хоть каплю ума, он не додумается следовать за ней.