***
— Простите, дамы, — алхимик улыбнулся подошедшим девушкам. — Городская сумасшедшая.
Он указал в сторону пошатывающейся девицы. Та, запинаясь, шла дальше по мосту. Тонкие белые пальцы скользили по перилам, считывая каждую неровность. Мисс Сарма Тоуви выдала безупречную светскую улыбку и махнула рукой.
— Все в порядке, мистер…
— Для вас просто Дом.
— Тогда зовите меня Сарма. А это Аманда.
— Рад встрече, — молодой человек поклонился и приложил руку к сердцу. — До меня дошли слухи, что вам нужно любовное зелье, от которого ваш возлюбленный не сможет жить без вас?
— А до нас дошли слухи, что вы можете такое приготовить, — кокетливо улыбнулась Сарма.
Алхимик пожал плечами и похлопал себя по карманам.
— Как знать, как знать. Для начала ответьте, — он обернулся к Аманде. — На что вы готовы ради любви?
Заклинательница камня в землистого цвета мантии недовольно фыркнула и дернула подбородком.
— На всё, — отрезала она. Доминик улыбнулся.
— Тогда с вас пять сильверов. Добавьте в еду и хорошенько перемешайте.
С этими словами он вытащил из кармана флакон с розовой мерцающей жидкостью.
Аманда помедлила, но все-таки взяла флакон, так и не изменив своей недовольной мины. Бутылочка была совсем маленькой, ее запросто можно было принять за украшение или духи. Сарма уже отсчитывала монеты, украдкой улыбаясь в сторону подруги.
— Не забудьте пригласить меня на свадьбу, — улыбнулся алхимик, принимая монеты. Украдкой оглянулся через плечо, но Элоиза уже исчезла.
***
Улица ушла из-под ног. Мир перевернулся раз, другой, сжимая Элль до состояния комка оголенных нервов. Вспышками мимо проносились образы. Солнечные блики замелькали перед глазами, а желудок прижался к горлу. Элль вцепилась в перила — или ей казалось, что там были перила, — и умудрилась сохранить равновесие. Выпрямилась, борясь с нахлынувшей тошнотой, и осмотрелась.
Впереди тянулся длинный, выложенный мрамором, коридор. По правую руку лили свет витражные окна. Они смотрелись слишком новыми рядом с пережившим века камнем. Проходившая мимо староста рассказывала стайке новичков, что во время революции витражи ручной работы вынесло взрывом, и позже их пришлось восстанавливать по архивным снимкам. В этот раз поставили зачарованные стекла, которые даже в самую пасмурную погоду могли отдавать накопленный в знойные дни солнечный свет.
Элль оглядела себя: черная мантия «Саламандр» сменилась студенческой — темно-синей, с нелепыми нашивками факультета. У нее, как и у всех алхимиков, была серая нашивка с колбой и пузырьками, криво посаженная на чары. Элль помнила эту мантию — она сдернула ее с бельевой веревки в паре кварталов от съемной квартиры. Рядилась студенткой и приходила на лекции вольной слушательницей.
— Потерялась? — кто-то придержал ее за локоть.
Элль обернулась, и наткнулась на взгляд, горевший веселыми искрами серебра. Молодой человек нависал над ней и умиленно улыбался, как будто нашел прибившегося к мусорным бочкам котенка. Он перехватил книги так, чтобы одна рука осталась свободной, и спросил:
— Куда тебе? Я тут все знаю.
— На лекцию, — ответила она первое, что пришло в голову. Он был так близко, а его взгляд так беззастенчиво блуждал по ее лицу, что хотелось закрыться, сжаться, спрятаться. И все в груди и животе завязалось тугим узлом, будто он мог вскрыть ее одним движением и похитить что-то жизненно-важное, например, печень.
Парень усмехнулся и мотнул головой, отбрасывая светлые волосы со лба.
— На какую лекцию? — с нажимом проговорил он, шутливо показывая, что теряет терпение. Элль невольно запустила пальцы в волосы.
— История алхимии.
— О! — он вскинул руку, и стайка старшекурсников за его спиной разразилась смехом. Молодой человек склонил голову, как актер на сцене. — Мне там появляться не стоит, но для тебя я сделаю исключение. Доминик Верс, к вашим услугам.
Он протянул руку. Элль, словно одурманенная, подала свою. Парень взял ее под локоть и повел вдоль коридора, пока они не остановились у двери аудитории. Элль уже хотела поблагодарить своего провожатого и шмыгнуть на лекцию, но тот не выпустил ее руку из своей хватки.
— А благодарность? — улыбнулся он.
— Спасибо, — ответила девушка. Улыбка Доминика стала только шире. Его взгляд… Элль не знала, куда от него деться. Как будто из всего в мире он решил заострить внимание на ней одной, а она чувствовала себя, как бабочка, приколотая к листу бумаги.