— Я буду обязан известить госпожу Верс. Мы решим вопрос с этим, — Эллиот кивнул в сторону начавшего похрапывать Авера. — Но я прошу вас не затягивать с расследованием. Это очень важно для госпожи Верс и города.
— Несомненно, — кивнул Ирвин и подхватил Элль на руки. — До встречи, господин целитель.
— До встречи, господин детектив, — хмыкнул Эллиот. — При следующей встрече расскажите, как вы умудрились так гениально уничтожить улики и не пострадать.
— Я же заклинатель воды, — лишь ухмыльнулся тот, и все трое покинули участок.
***
Дурман отступал, оставляя после себя нестерпимую усталость. Позвоночник будто расплавился, и Элль стоило огромных усилий не горбиться, не опускать голову — от этого усиливалась все еще мучившая ее тошнота. За окном уже успели пролиться ночные дожди, и теперь их синее полотно постепенно выцветало, а Элль так и сидела на диване в гостиной Ирвина и смотрела на город, гоняя в голове обрывки мыслей, растрепанные, как облака в ветреный день.
Детектив сидел на кухне, уперевшись локтями в столешницу. «Сидел» — это сильно сказано, каждые несколько минут он подрывался с места и то проверял полки с едой, то заваривал чай. Вопросительно поглядывал на Элль, но ничего не говорил. Элль тоже молчала. Пока Ирвин вел ее к дому, она на каждом шагу извинялась за все подряд: за свою нетвердую походку, за то, что пришлось ее спасать. Кажется, она даже настаивала на том, чтобы ее оставили на ночь в участке, и Ирвину пришлось уговаривать ее отправиться к нему домой. И все это под насмешливым взглядом Эллиота.
Образы последнего дня вились в памяти калейдоскопом, и Элль хмурилась, пытаясь сложить их в цельную картину, но стоило ей только приблизиться к какому-то умозаключению, на тело наваливалась слабость. Она потратила слишком много сил. Она пережила слишком много для одного дня.
Ирвин в очередной раз засуетился на своем насесте — высоком стуле, как в баре. Элль повернула голову в его сторону и всмотрелась в его сгорбленную спину.
Какого хрена он вообще вступился за нее? Потащил к себе домой. На что он рассчитывал? Неужели ему действительно так важно выслужиться перед капитаном Ганом и Летицией? Для его карьеры куда лучше было бы просто сдать ее, рассказать, что она подручная госпожи Верс. А там был бы обыск, вскрылось бы сотрудничество полиции и «Саламандр», а Ирвин стал бы героем дня. Может, даже поднялся бы по карьерной лестнице. Как вообще в здравом уме можно было отдать козырь, который сама судьба великодушно подложила тебе в рукав? И не додумается ли кто-нибудь — например, тот рыжий, — воспользоваться отброшенным в сторону преимуществом?
А главное, как он смог проглотить искрившие алхимическими чарами леденцы и выжить? Такое количество завалило бы даже слона.
У нее было столько вопросов вперемежку со словами благодарности, — в конце концов, Ирвин все-таки не бросил ее посреди участка, — но Элль спросила лишь:
— Ты как?
Ее голос осип и звучал совсем грубо и недовольно. Ирвин удивленно обернулся. Запоздало выдал очередную свою улыбочку, мягкую и теплую, будто ничего не произошло.
— Все хорошо, госпожа Фиуме. Спасение прекрасных дам — самая приятная часть моей работы. Хочешь чего-нибудь? Чая, кофе, воды?
— Мило с твоей стороны, — фыркнула Элль. Тело заныло, требуя тут же оказаться в объятиях простыней и одеяла, но в груди тут же вспыхнула тревога. Что, если дурман еще не выветрился, и она снова провалится в лабиринт воспоминаний? Элль не хотелось вновь пройти этот путь.
Ирвин еще раз улыбнулся, а потом выбрался из-за стола, подхватил уже успевший остыть чайник и пару чашек, бумажный пакет с обломками печенья, и отправился в сторону Элль. Девушка напряглась. В ней даже нашлись силы, чтобы придать лицу суровый вид, хотя что-то ей подсказывало, что сейчас она в лучшем случае напоминала бодрящийся и не очень свежий труп. Блюдца звякнули об столик. За ними последовали чашки. Неохотно нашел путь наружу сквозь залежи заварки чай, а Элль все продолжала смотреть на невозмутимое и миролюбивое лицо Ирвина, занимавшегося нехитрой церемонией.
— К сожалению, у меня почти нет еды. Но как только откроется булочная, я что-нибудь принесу, — виновато улыбнулся он. Элль кивнула, принимая это условие. Запустила руку в бумажный пакет и достала кусок бесповоротно засохшего печенья, направила его в рот под голодные вопли желудка, будто спрашивавшего: «И это все?»
Точно. Она даже толком не поела за весь день. Возможно, от этого дурман Доминика подействовал так сильно. И когда он только успел…? Она отогнала эти мысли. Надо же было так глупо попасться.
— Я знаю, что ситуация сложилась неприятная, но если ты захочешь рассказать, что произошло… — Ирвин придвинул к ней чашку с остывшим чаем. Напиток заварился слишком крепким, Элль чувствовала это даже по запаху и невольно ощущала горечь на языке. Тут же вспомнилось пиво, которым их угощал Фатих.