— По крайней мере, ты не спишь, — вздохнула женщина, смиряя свой гнев. Еще раз придирчиво оглядела Элоизу. — У тебя есть пять минут, чтобы привести себя в порядок.
— Мы куда-то едем?
— Ты крайне догадлива.
— Посреди ночи?
— Это очевидно, — раздраженно дернула бровью Летиция. — Нас вызывает капитан полиции. На нашем участке кто-то нарушил правила.
«Твою мать», — подумала Элоиза. Она целый вечер убила, чтобы поднять себе настроение, и вот, пожалуйста. Но вслух она этого не сказала. Только кивнула, как бы говоря госпоже Верс, что выделенных пяти минут ей более, чем хватит на сборы. Всего-то нужно сменить мантию и убедиться, что из-под ворота не темнеют следы засосов.
— И на будущее, — бросила ей в спину хозяйка подполья, — если уж решишь сбегать, то хотя бы постарайся не попадаться. Не мне. Остальным.
Элоиза кивнула. Не то, чтобы она старалась быть пойманной. Уж точно не Летицией.
Глава 2
Коронера вырвало почти сразу, как они оказались на месте преступления. Капитан Ган, и тот прикрыл нос и рот платком, а про себя порадовался, что уже почти сутки не ел. В обшарпанной квартирке устроили кровавую баню. Постельное белье в застиранный цветочек окрасилось бурым, на подушках лежало изуродованное тело женщины. На ней не было живого места, ее словно пропустили через измельчитель для мяса и уложили подремать.
Рядом в петле болтался мужчина. Его лицо и грудь были измазаны кровью, а на щеках бурое месиво разъели дорожки слез.
— Вайолет и Сай Фареро, — проговорил коронер, поджимая губы на случай, если его опять начнет выворачивать наизнанку. — Вчера женщина не вышла на смену, а ее муж просрочил оплату аренды лабораторного кабинета.
— Кто хватился их первым?
— Начальник смены Вайолет. На теле помимо укусов есть следы, как и у предыдущих жертв.
— Затрахал до кровавых мозолей, а потом загрыз в порыве страсти, — закончил за него капитан Ган. Во рту стало кисло от этих слов. Коронер кивнул. — Где детектив?
— Он… его рвет. Все еще.
Ган сделал глубокий вдох и мысленно помолился всем богам, какие только могли помочь ему не закинуть юнца прямо в тухлые воды Солари.
— Мог бы и привыкнуть, — только и сказал мужчина. — Ладно, пусть приходит в себя. Как очухается, пусть заморозит тела, чтобы хоть что-то дожило до экспертизы целителей.
Коронер кивнул. Он дернул ручку двери, надеясь впустить в квартиру хоть немного относительно свежего воздуха. Внутри все пропахло мертвечиной. Дверь легко поддалась, а за нею оказался окутанный серым мерцанием силуэт. Коронер — человек немолодой, но еще сохранивший силы удивляться и пугаться — подскочил на месте от неожиданности и взвизгнул, как благородная девица при виде мыши. Женщина на пороге злобно зыркнула на него из-под капюшона серебристой мантии, тонкие губы сжались в сочащуюся раздражением линию.
— Мы к капитану, — заявила женщина. Коронер послужно опустил глаза и шагнул в сторону, уступая дорогу.
Женщина в сером прошла первой, за ней тенью проследовала фигура, облаченная в черное. Лицо также скрыто капюшоном, глаза опущены, только прицепленная к плечу серебристая саламандра, будто бегущая по складкам ткани, давала понять, что эта скромность — напускное. Эти женщины здесь — высшая власть, правосудие и закон в одном лице. Ну, если быть точнее, в двух. Об этом коронер старался не думать, его дело маленькое — зафиксировать факт смерти и высказать свои предположения. А еще привести их изрядно позеленевшего детектива. Чем он и поспешил заняться, оставляя женщин и капитана за закрытыми дверями.
Как только дверь квартиры хлопнула, запирая их в смраде насильственной смерти, Летиция скинула капюшон, как старую кожу. То же самое сделала Элоиза, но по бледности ее лица было ясно, что она и дальше бы с радостью стояла с натянутой до самого подбородка тканью, как зашоренная лошадь.
— Джеймс, — кивнула госпожа Верс. — Мы прибыли по первому зову.
— Благодарю, — степенно кивнул капитан Ган, неторопливостью движений показывая то ли уважение к правительнице подполья, то ли выдавая накопившуюся в его немолодом теле усталость.
Чтобы не смотреть на уродливые трупы, Элоиза сконцентрировала взгляд на Джеймсе Гане. Это был высокий худощавый мужчина с выбеленными временем волосами, будто покрытыми кристаллами морской соли. Зачесанные назад, они открывали пропорциональное лицо, исполосованное сетью морщин, но даже нанесенные возрастом отметины не мешали вошедшему быть гладко выбритым и безукоризненно прямым во всём: от осанки до наглаженных швов на одежде.