Колдовство отскочило. Даже не так… По ощущениям Элоизы, петля просто прошла через Ирвина, как сквозь воздух. Молодой человек стоял неподвижно, вытянул руки вдоль тела и просто смотрел на Элоизу. В его глазах плясали лихорадочные искры, дыхание сделалось тяжелым. Ему словно было больно смотреть на девушку, но он продолжал это делать, вкладывал все силы, лишь бы не отвести от нее взгляд.
— Что ты такое?
— Элль, прошу тебя. Я все тебе объясню.
Она замахнулась, будто испытывая судьбу, готовая вновь накинуть на него петлю заклинания, как вдруг почувствовала, что ее и саму оплетают чары. Чужие, неумелые, прерывистые. Они запутывали, но не вредили.
Элль перехватила нить, которую все еще ощущала между пальцев, и разрезала чужое колдовство. Оно поддалось легко, рассыпалось на обрезки тонких нитей. Такое упражнение делали все юные алхимики, когда учились управляться со своей силой, чтобы потом дать клятву, что никогда не применят незримое колдовство против другого человека.
Элль обернулась как раз вовремя, чтобы заменить зашедшую в подворотню женщину в облачении служительницы храма. Из-под капюшона виднелась тугая рыжая коса, и Элль сразу без труда узнала «сестру».
— Роза, — хмыкнула она и прокрутила запястье, готовая защищаться. Женщина сняла капюшон и соединила руки в миролюбивом жесте. Очаровательное дружелюбие после попытки наложить чары.
— Госпожа знает, что ты рядом. Приди в храм добровольно, и она простит твое предательство.
— Мое предательство?
— Ты оставила госпожу, когда она нуждалась в тебе. Поступила малодушно и безответственно, — невозмутимо продолжила Роза. — К несчастью, нас всех призывает объединиться общий враг. Когда мы будем в безопасности, она примет решение о твоей судьбе.
Элль опешила от этой великодушной щедрости.
— А как насчет ее предательства? — только и выдохнула Элоиза. — Если бы не Летиция, мы все были бы свободны, но она специально сделала так, что нам было некуда пойти. Она загнала всех нас в подполье и привязала к себе!
— Мне приказано вернуть тебя в храм. Там ты будешь в безопасности, — повторила Роза, и под широкими складками рукавов Элль заметила движение.
Она отступила в сторону, занесла руку, чтобы захватить одну или две нити, но Ирвин оказался быстрее. Он вылез вперед, сцепил руки и быстро разорвал получившийся замок. Роза вскрикнула. По рукавам начали расползаться грязные пятна. Она развела руки, и из-под манжет показались окровавленные ладони. Женщина завыла еще громче, а Ирвин схватил Элль за руку и поволок прочь из подворотни. На улицу, против потока текшей прямо к храму толпы.
— Беги, Элль, — выдохнул он, чувствуя, как упирается девушка.
— Отстань от меня, — она попробовала выдернуть руку, но Ирвин сжал ее с нечеловеческой силой. Из глаз брызнули слезы. Не от боли, а скорее от прошившего тела страха. На что она вообще надеялась? Надо было сразу направиться к «Афалине», в конце концов, ей же не впервой было начинать жизнь заново без гроша в кармане. Но так хотелось хотя бы в этот раз сделать все по-человечески. — Что ты вообще такое?
— Я обещаю, я все тебе расскажу, когда мы придем в безопасное место, — бросил Ирвин. Он обернулся, и Элль вновь увидела дрожащую пульсирующую боль в его глазах.
А еще белесую поволоку, начавшую окутывать правый зрачок.
— Что это? — выдавила она. Ирвин только отвернулся и пошел дальше. Элль перехватила его за плечо и снова спросила. — Что ты такое?!
Но вместо ответа раздался щелчок, боль эхом разошлась по всему телу — от лодыжки до кончиков пальцев. Элль вскрикнула и чуть не упала на землю, но Ирвин вовремя остановился и подхватил ее. Они обернулись почти одновременно и увидели лениво шагавшего в их сторону Эллиота.
Целитель приторно улыбнулся и еще раз шевельнул рукой. На этот раз сразу три пальца Элль выгнулись под неестественным углом. Элль вскрикнула и повисла в руках Ирвина.
— Ты же не думала, что тебя так просто отпустят, да, Элли? — промурлыкал он, остановившись в нескольких шагах.
Толпа разомкнулась, огибая их. Каждый спасал свою шкуру, не желая влезать в чужие разборки. Элль даже подивилась. Неужели никому действительно не было дела? Она пыталась перехватить чужой взгляд, позвать на помощь, но другие алхимики упорно смотрели себе под ноги. Или друг на друга. Словно выбирали не видеть происходящего, словно надеялись, что вмешается кто-нибудь другой.
— А ты, — Эллиот кивнул в сторону Ирвина. — Тебя иначе, чем существом не назвать. Вот уж не думал, что кому-то хватит дерзости оживлять трупы. Такая грязная работа. Даже удивительно, что ты совсем невосприимчив к магическому воздействию.