- Значит, я должен быть рядом и тогда ты снова поможешь ей!
- Для тебя это так же опасно. Ты неприкаянная душа. Без потока тьма будет искать тебя.
- А она может пойти со мной в поток? - взмолился я.
- Нет, пока земное тело живо, поток ей недоступен.
Моя голова была готова взорваться оттого, что говорила Солис. Осколки, поток, тьма, неприкаянные души, мне хотелось бежать, хотелось вырваться на воздух. Я подумал о горах и в долю секунды оказался на заснеженной вершине. Солис была рядом. Она положила руку мне на плечо. Синее пламя отчаяния стихло.
Так я и остался в коридоре. Солис помогла мне научиться перемещаться и ориентироваться в пространстве и времени. Хотя время здесь понятие очень относительное и непостоянное: оно петляет, замедляется и ускоряется. Поэтому основным ориентиром для меня стал поток, точнее, его ощущение. Связь с ним позволяла определять моё положение в этом странном пространстве.
Я узнал, что Солис - воин потока или воин света. Одна из многих постоянных жителей этого мира. Воин помогает таким, как я, неприкаянным душам, потерявшимся в лабиринтах коридора, вернуться к истокам, в поток, уйти за горизонт.
Глава 5.
Маруся. Москва
Стоило мне открыть дверь, с плеч будто сняли груз весом в двести килограмм. В гостиной звоном тысячи колокольчиков разливался смех сына. Я в безопасности и снова могу нормально дышать. Здесь моя крепость. Мой дом – место, где я научилась жить заново, научилась улыбаться, научилась поддерживать разговор, научилась быть мамой, научилась любить. Сюда мы с Мишкой въехали прямо из роддома.
С квартирой, которую Сашка подарил нам в день свадьбы, я простилась сразу после того, как забеременела. Было трудно расстаться с ней, но там каждый уголок напоминал о том, что он больше не со мной. Мы так любили то место. Оно было идеальным. Оно стало центром нашей вселенной, в нём весь остальной мир будто переставал существовать. Мы запросто могли все выходные проваляться в гостиной, смотреть фильмы, читать друг другу. Мы утопали друг в друге. Мечтали, как наши дети сделают там первые шаги.
Никогда не забуду последний счастливый день в той квартире. Ничего особенного, большую его часть мы провалялись на полу перед панорамными окнами в гостиной, в куче одеял и подушек:
- Саш? - я уткнулась носом в его плечо.
- М-м-м? - он рассеянно теребил в пальцах мой кудрявый локон.
- Может, переберёмся на диван? Тебе удобно? Мне кажется, от окна дует. Тебе не больно лежать на жестком полу? - тараторила я.
- Маленькая, пожалуйста, расслабься! - он потянулся к моим губам и нежно поцеловал. - Здесь легче дышать. Марусь, смотри: весь город как на ладони. Давай представим, что мы летим…
- Я полечу с тобой куда угодно, - улыбнулась я хитро, - но только после очень большой кружки кофе! И бутерброда с расплавленным сыром! И маленького кусочка шоколада!
- Вот же конъюнктурщик мелкий, - проворчал Сашка, осторожно поднимаясь и придерживаясь одной рукой за стену.
- Саш, не надо! Я сама! - я мгновенно вскочила, чтобы его остановить.
- Пока я могу передвигать ноги, я буду варить своей женщине кофе! И пусть только кто-то, - он сердито сдвинул брови, - попытается меня остановить!
Я крепко обняла его, проскользнув руками под серую футболку, глубоко вдохнула родной запах:
- Никто и никогда не сможет сварить кофе лучше тебя, - шепнула я дрожащим голосом.
Мы тогда ещё не знали, что он в последний раз сварил мне кофе. В последний раз щекотал меня, читал вслух “Маленького принца”. Я плакала, он смеялся. Он в последний раз целовал меня так, что кружилась голова, а по спине бегали мурашки, и я забывала, как дышать. В этот последний счастливый день мы были только вдвоем. А потом пришла боль. Она заполнила собой всё пространство. Я вдыхала и выдыхала боль, я тонула в ней, как в океане. Я разбивалась на кусочки. В груди зияла дыра, словно мне вырвали сердце. И когда на горизонте моей жизни показалась надежда, я навсегда закрыла двери того дома.
Все девять месяцев в ожидании сына я провела у Даши. Приехала к ней с положительным тестом на беременность в руках и не смогла вернуться в стены родного дома. Хотелось сбежать подальше от своих страхов, от возможных встреч со знакомыми, от неуместных вопросов, укрыться от любопытных глаз. А ещё мне нравилось представлять, что Сашка остался в Москве, в нашей квартире, что он встает рано утром на пробежку, потом пьёт кофе с молоком, спешит в офис. Он там, а я здесь.
Удивительно, но именно в этот момент у меня появился лучший друг - Максим. После “Тёмного дня” было больно видеть его одного, без Сашки, потерянного, раненого. Читать в его глазах своё собственное жалкое отражение. А потом он занялся продажей моей квартиры и поиском новой, подходящей для нас с будущим малышом. Постепенно взял на себя и ремонт, и обустройство. Соколовский сначала приезжал по выходным, а после всё чаще, чудом выкраивая в своем сложном графике время, чтобы по пробкам добраться к нам. Макс привозил продукты, витамины, книги для беременных и специальные подушки, сопровождал к врачу, гулял со мной. Но самое главное - мы начали разговаривать. Много и обо всем. Нам удалось разрушить стену отчуждения, мы впервые за долгие годы общения увидели друг друга настоящих. Без буфера, созданного Сашкой.