Уголки губ Ника приподнялись.
— Я прекрасно ее понимаю. Она прямо моя родственная душа. Так вот чего хотела твоя мать, когда твоим сестрам исполнилось восемнадцать?
— Не совсем. Как бы она не верховодила моим отцом, она никогда не рассматривала развод. Думаю, ей просто хотелось получить больше свободного времени, делать что-то для себя. И она определенно не хотела и не планировала снова забеременеть. Для нее это оказался очень, очень неприятный сюрприз. Она хотела сделать аборт, совсем не желая задумываться о ребенке в свои сорок с хвостиком. На самом деле, она уже должна была отправиться на операцию. Но мой отец узнал, что она задумала.
— И дерьмо вылезло наружу, да?
— Это даже преуменьшение. Мой отец — спокойный человек, много не говорит, а если говорит, то только за себя. Но он запретил, очень жестко запретил моей матери идти на эту операцию. Сказал, если она сделает аборт, он разведется с ней и получит опеку над своими дочерями и навсегда вычеркнет ее из своей жизни. Вероятно, это был первый и единственный раз, когда он настоял на своем и ее это напугало настолько, что она согласилась на все его условия. Как оказалось, — с сожалением добавила она, — было бы лучше, если бы он просто позволил ей сделать аборт.
— Анжела. — Его голос звучал укоризненно. — Почему ты так говоришь, а?
Она закрыла глаза, ресницы были мокрыми от слез.
— Потому что это правда, — хрипло прошептала она. — Моя мать родила меня, но она не простила мне этого. Я провела двадцать два года, она полностью игнорировала меня, отталкивала, не любила. Но еще хуже было то, что сестры тоже меня все время обижали. Они считали это унизительным, что их сорокалетняя мать снова залетела, поэтому не могли привести домой ни подруг, ни своих бойфрендов. И конечно же им приходилось выполнять обязанности няни, заботясь обо мне, чтобы помочь матери. Мариса и Дианна никогда не позволяли мне забыть о том сколько всего им пришлось пропустить, пока они были подростками, потому что должны были сидеть со мной дома. Я наслушалась этого сполна.
— А разве твой отец не замечал, что происходило?
— Он много работал. Очень много. В течение нескольких лет был огромный бум на строительство, но мне кажется, что он предпочитал проводить много времени на работе, потому что моя мать в это время превратилась в настоящую стерву, нежели обычно. Она всеми способами напоминала ему, чтобы он никогда не забыл, что это была его идея завести еще одного ребенка, что именно он заставил ее это сделать. Поэтому мне кажется, что он все время где-то пропадал, потому что ему не хотелось постоянно с ней ссориться.
Ник с отвращением покачал головой.
— Возможно, я смогу понять, почему твоя мать возмущалась по поводу рождения еще одного ребенка в ее возрасте, и почему она злилась на твоего отца, который вынудил ее принять подобное решение. Но переносить свой гнев и разочарование на невинного ребенка? Господи, она, в конце концов, не первый раз рожала и не была молодой девушкой. Ей стоило отложить все свои интересы и все же заботиться о своем ребенке, ради всего святого.
Анжела грустно улыбнулась.
— Почти тоже самое ей сказала Карла, когда мне исполнилось около трех лет. Они крупно поругались, хотя последние годы уже общались не так часто. Моя мама была возмущена тем фактом, что Карла оказалась настолько смелой, что бросила вызов семье и жила той жизнью, которой хотела. И когда Карла осмелилась критиковать, как меня воспитывала мать, это оказалось последней каплей, и с тех пор между ними отношения полностью напряженные.
— Мне кажется, твоя мать очень несчастная женщина. Кстати, и завистливая.
— Да, — кивнула Анжела. — На самом деле, Карла была убеждена, что моя мать испытывала ко мне зависть. Сначала из-за того, что мой отец выбрал меня вместо нее, готов был с ней развестись из-за меня. А во-вторых, потому что я очень похожа на мою другую бабушку — маму отца. Видимо маме совсем не нравилась Нонна Изабелла.
— Осмелюсь спросить, почему?
— Я не много помню о ней, она умерла, когда мне было около шести лет, но из того, что мне рассказывали, ей не нравилось, как мама обращалась с моим отцом, как она управлялась с ним, принижала его, всегда затыкала рот. Между двумя женщина всегда чувствовалось напряжение, и моя мать отказывалась иметь с ней что-либо общее.
Ник сжал ее плечо.
— А ты похожа на нее? На твою бабушку?
— Очень. Она была высокой, как и я, как мой отец. И красивая, действительно, реально красивой. У меня есть фотография ее, на которой она была красиво одета, с уложенными волосами и макияжем, она выглядела почти так же, как Софи Лорен.