Было все труднее скрывать ее отношения с ним, тем более, что он ожидал от нее, что всякий раз, когда звонит, она будет доступна. Она не решалась строить планы в эти дни, постоянно отказываясь выпить с коллегами, и бегала за продуктами и выполняла работу по дому только по вторникам и четвергам. Она придумала множество оправданий своим старым друзьям по университету, почему не могла поужинать с ними или присутствовать на их вечеринках. Она даже проигнорировала несколько телефонных звонков от Лорен в последние месяцы, не желая отвечать на все более любопытные вопросы своей лучшей подруги о ее отношениях с Ником. Или еще хуже придумывать оправдание, почему она не могла встретиться с Лорен, когда та оказывалась в городе.
И, конечно же, участились случаи, когда она отказывалась от того или иного семейного торжества. Она была не в состоянии добраться к ним за два с половиной часа в Кармель на ужин по случаю дня рождения своего шурина или концерта ее племянницы, или двадцать пятой годовщины свадьбы ее двоюродной сестры Лизы, когда все эти события выпадали на субботу, в один из дней, когда она всегда встречалась с Ником.
Конечно же она не сообщала своей семье правду, что она влюблена в самого сексуального, самого потрясающего мужчину во всем мире и должна освободить свои выходные для него, что он был для нее тем мужчиной, ради которого она будет ходить по разбитому стеклу, просто чтобы взять его за руку; отдаст свою олимпийскую золотую медаль в обмен на одну ночь с ним; и каждый раз выберет его, нежели свою семью. Вместо этого она придумывала оправдания матери и сестрам — встреча с важным потенциальным клиентом, проколота шина или умерла коробка зажигания в автомобиле, ужасное тяжелое пищевое отравление. Ее больше не волновало сердилась или радовалась ее семья, звучали ли ее оправдания правдоподобно или нет. Не тогда, когда она была так одержима Ником, до такой степени, что для нее ничего больше не было важным и никто другой не был важен.
И она, действительно, была одержима. В течение полугода он стал для нее целым миром, единственным человеком, ради которого она была готова на все и с радостью сделала бы все, что он ее попросил. Она обожала его — тело и душу, полностью посвящая себя удовлетворению всех его потребностей. У нее даже не возникало мысли о неповиновении его правилам, она фанатично исполняла все именно так, как ему нравилось.
Как почти рабски она его слушалась, напомнило ей фильм, который она однажды видела по телевизору поздно ночью, о сексуальном, убедительном вампире и красивой женщине, на которую он наложил заклинание. Анжела поняла, что она точно такая же женщина, находящая в плену Ника, совершенно неспособная сопротивляться ему.
В постели он был бесспорно хозяином, и она была более чем готова позволить ему доминировать над собой. За эти месяцы он стал чрезвычайно изобретательным и более чем немного странным в своих сексуальных предпочтениях. Чаще всего он любил связывать ее, любил завязывать ей глаза и даже иногда вставлял кляп. Он постоянно удивлял ее новыми и разнообразными сексуальными позами, и ее продолжали поражать его сила и выносливость в постели. Она часто чувствовала себя, словно избитой, вся в синяках после возни в постели, но силовые тренировки и интенсивные кардио тренировки, которые она посещала несколько раз в неделю, укрепляли ее физически. Она никогда не отказывалась, если он хотел что-то сделать, с радостью давала ему карт-бланш над собой в сексуальном плане, и не могла сдерживать свою дикую реакцию на него. По правде говоря, Ник всегда сдерживал себя, но не она.
Однажды она спросила его, почему они никогда не пробовали анальный секс, это был единственный вид, которым они не занимались. Он часто трогал ее анус, целовал и ласкал ее ягодицы, скользя хорошо смазанным пальцем внутрь ее задницы, пока вылизывал ее киску, и когда трахал, всегда большой палец вставлял в ее задний проход.
Ник твердо отрицательно потряс головой.
— Эй, эээ… Я не занимаюсь аналом. У тебя все в порядке с головой, если ты задаешь мне такой вопрос?
Она вопросительно посмотрела на него.
— Учитывая некоторые другие вещи, которые мы делали, мне трудно поверить, что ты думаешь, будто это табу или что-то типа того.
— Это совсем не так. Послушай, Ангел. Ты видела насколько я большой парень, это факт, сейчас не разговор про мое это. Если бы я трахнул тебя в задницу, я бы разнес бы тебя пополам, разорвал бы пару внутренних органов. По крайней мере, это было бы мучительно больно для тебя, даже если бы я использовал целый тюбик смазки. Нет, спасибо за предложение, но я буду держать свой член подальше от твоей задницы.