— Это просто усталость, — извиняюще пробормотала она, надеясь, что ей поверят.
— Я так не думаю, — в ответ заявил этот несносный лорд. Вместо того, чтобы поддержать и предложить присесть на одну из скамеек, стоявших вдоль парковой аллеи, как это сделал бы любой другой на его месте, Экшворд начал внимательно изучать её лицо, заглядывая прямо в глаза. И она не выдержала этого прямого вызова, опустила взгляд, чувствуя себя неловко.
— Почему вы так решили? — тихо спросила Татьяна, стараясь не смотреть в лицо герцога. По словам прислуги, его ещё называли Сумеречным герцогом и властителем Северного края. Весьма красноречивое прозвище. Его Светлость оказался крайне скуп на улыбки, всё больше мрачно взирал на мир или насмешничал. Она подозревала, что причиной для продолжения их знакомства оказалась её дерзость. Промолчи она тогда при столкновении, прикуси язычок и ничего бы не было. Но ей же непременно нужно было огрызнуться.
— Кажется, вам тоже есть, что скрывать, миледи? — чуть шершавый от мозолей палец приподнял Танино лицо за подбородок, чтобы вновь встретиться с грозовым взглядом. — Вы сбежали от семьи?
— Откуда такие предположения? — снова вспылила она. — И вообще, это не ваше дело, от кого я сбежала.
— Не моё, — согласился Экшворд. — Но я могу помочь. Хотите?
— А, что взамен? — хмыкнула она, скептически окидывая взглядом невозмутимую физиономию Экшворда. На них оглядывались. В глазах прохожий мелькало удивление с толикой любопытства.
— Как вы думаете, — внезапно решил переменить тему мужчина, оглядываясь по сторонам и окидывая насмешливым взглядом любопытствующих, — что о нас думают все эти люди?
— Какое мне до этого дела? — фыркнула Татьяна, — не уходите от ответа! Вы вознамерились мне предложить помощь. Что вы за это хотите? Только не нужно рассказывать о желании помочь по доброте душевной. Всё в мире имеет свою цену, а бесплатный сыр бывает в мышеловке для второй мышки. Первая расплачивается жизнью за любовь к халяве.
— Вы не верите в людей?
— Абсолютно. Я не верю никому и ничему, кроме себя.
— А в любовь вы верите? — тут уже не выдержал Экшворд и внезапно чему-то развеселился. И это выглядело очень непривычно для обычно хмурого лица, способного максимум на насмешливую полуулыбку.
— Матери к ребёнку и наоборот, — отрезала Татьяна, начав сердиться.
— Значит, мне можно не стараться в попытке уверить вас во внезапно вспыхнувшем чувстве?
— Совершенно верно.
Такая молодая, и такая недоверчивая, циничная. На неё не действовали ни магия его титула, ни деньги, не пугало даже изувеченное лицо. Преклоняться перед вышестоящими по положению людьми у леди получалось плохо. В лицо смотрела прямо, взгляд не отводила. Лишь в самый первый раз, когда они столкнулись на выходе из Магистериума, в испуге отшатнулась. Но там было что-то иное, словно узнавание. И на этом всё. Экшворд терялся в загадках, почему?
— Лорд Джагс мне сказал, что вы будете работать в их лаборатории. И при этом, являясь личной ученицей одного из магистров, сами вскоре можете получить учёную степень. Это так? — снова перевёл тему Экшворд.
— Это возможно через пару лет. Почему вы спрашиваете?
— Хорошее образование стоит больших денег. Значит, ваша семья небедная. Родовой перстень указывает на единственную наследницу. Кольцо старинное, сейчас такие уже не делают, скорее всего относится к временам империи. При этом о семье Валентайн нет никаких упоминаний в Книге знатных родов Митеры. Чужеземка? Позвольте не поверить. У вас исконный говор уроженки тех самых мест, где находятся мои владения.
— Чего вы хотите, Ваша светлость?
— Правду. От чего, или вернее, от кого вы прячетесь? — поинтересовался герцог, пытаясь поймать и удержать Танин взгляд. И она ещё опасалась рейну Ивен. Вот, кто настоящий сыщик!
— Правду? А кому нужна моя правда? Вы поверите, если я скажу, что скрываюсь от нежеланного замужества? — на глаза внезапно навернулись слёзы и, так стало себя жалко, что она не выдержала и всхлипнула, чтобы тут же уткнуться носом в ткань чужого камзола, прямо дежавю какое-то. Вроде бы, это уже было, или нет? Ткань вкусно пахла приятным парфюмом и ещё чем-то свежим. А руки, прижимавшие её к себе, легонько коснулись волос и погладили. Словно, сочувствуя.
— Простите меня, я больше не буду, — словно маленький ребёнок, пообещал герцог.
— Не будете что?
— Доводить вас до слёз. Жених был страшный или вы просто решили посвятить себя науке?
— И то, и это, — не стала отрицать Татьяна. — Жениху под пятьдесят, толстый старый похотливый боров. Он давно присматривался, делал двусмысленные комплименты, старался коснуться. Бррр! Не хочу вспоминать. Я действительно получила хорошее образование, но о том, что наделена ещё и даром, узнала только здесь. Поэтому личное ученичество. Есть ещё одна причина не афишировать своё нахождение здесь. Вернее, две причины. Одну, я возможно вам когда-нибудь открою.