Я встала, до сих пор наслаждаясь необычным ощущением: какая сила – и как приятно! Радость длилась до самого дома, где я с удовольствием съела второй завтрак, посерьезнее: тост, фрукт и кофе. Головная боль и спазмы не вернулись, хотя прокладка опять промокла насквозь.
«Как просто!» – вновь подумала я.
Вот бы чего-нибудь посложнее.
Воскресенье, 27 марта
Воскресенья у нас с Мартином проходят по заведенному порядку. Примерно так: я встаю в восемь, иду прогуляться, принимаю душ, иногда тихо убираюсь – протираю пыль или мою окна. Потом с часок сижу в соцсетях, а Мартин к тому времени встает и завтракает. После я готовлю обед, а Мартин работает за компьютером в своем маленьком кабинете. Иногда муж обедает со мной, а иногда – за работой. Дальше мы читаем, или смотрим фильм, или беседуем, или просто сидим: он за своим ноутбуком, я – за своим, а потом я готовлю ужин. А вечером мы смотрим телевизор – бывает, под бутылочку вина. Я ложусь рано, Мартин – поздно. Так и проводим время.
Сегодняшний день пошел иначе. Вернувшись домой, я уже застала Мартина за компьютером. По нему сразу видно, когда он напряжен, вот и сегодня от него чуть ли не искры летели. Сгорбившись над ноутбуком, он даже не взглянул на меня, но быстрый стук клавиш подсказывал, как он раздосадован. Даже не прикоснулся к кофе, который я оставила процеживаться на кухне. Я подошла поцеловать Мартина в щеку, а он лишь отмахнулся:
– Некогда, я занят.
Ему это не кажется грубым. Мартин – человек сосредоточенный. Иногда отодвигает чувства на второй план ради важных дел. Работы, например. «Лайф стори пресс» недавно раскритиковали за публикацию мемуаров одного прозаика, Джареда Нунана Филлипса, автора книги «Сфинкс». Сейчас он в основном известен ультраправыми взглядами, мизогинией и защитой так называемой свободы слова, которой ничего, в сущности, и не грозит. После того как предыдущий издатель отказался от Филлипса из-за многочисленных жалоб, он решил попытать счастья в «Лайф стори пресс» и опубликовал свои труды «без купюр» под гордым знаменем свободы.
Сегодня в небольшом твиттерском аккаунте @МолодыеПретенденты, созданном бывшими сотрудниками издательства, опубликовали такую ветку:
@МолодыеПретенденты: Меня в свое время поразило, какая в издательском деле царит мизогиния. Особенно отличился Д.Н.Ф. Лично знаю как минимум пятерых жертв его приставаний.
@МолодыеПретенденты: И все занимали низкие должности: четверо рекламных агентов и одна помощница редактора. Руководство закрывало глаза на жалобы. Одной девушке даже заявили: «Пора привыкать» – якобы в их профессии это норма.
@МолодыеПретенденты: Его по-прежнему приглашают на передачи и фестивали. Директор «Лайф стори пресс» не дал никаких комментариев. Впрочем, вряд ли Д.Н.Ф. наживет там неприятностей. В таких издательствах авторы сами платят за публикации, поэтому рекламных агентов там и не бывает.
Мартина больше всего обидело, что оболгали «Лайф стори пресс». Авторы не за публикацию платят, объяснил он, а только за часть услуг. С издательством, между прочим, сотрудничают известные писатели… Только все эти известные писатели разделяют одну точку зрения, поэтому «Лайф стори пресс» и считают ультраправым издательством, где авторы сами платят за публикацию книг о злодеях-либералах, которые их «отменили».
@МартинИнгрэм: Я-то думал, в издательском деле работают люди, которые умеют отличить правду от слуха. Пожалуйста, удалите свое клеветническое утверждение.
@МолодыеПретенденты: То есть вы верите не жертвам, а преступнику?
@МартинИнгрэм: Если у вас нет доказательств, то вы очередной тролль и зря порочите человека.
– Это же «Твиттер», – сказала я. – А не реальная жизнь.
– Ты не знаешь, о чем говоришь, – бросил Мартин, не переставая печатать.
Вообще-то знаю. Джаред Нунан Филлипс как-то раз приходил в «Книжный Салены» подписать свои работы. Тогда он еще не сотрудничал с «Лайф стори пресс» и явился в сопровождении очень молодой рекламщицы, причем до странного встревоженной. К Салене он обратился лишь раз, и то попросил капучино, а потом, закончив подписывать книги, молча ушел, словно нас и не заметил. Скорее всего, так и было. Мартин его называет «сложным человеком», зато ценит его работы, а мою неприязнь считает беспочвенной и потому не стоящей внимания.